"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу автораНогой никак не нащупаю вторую ночную туфлю, которая всегда теряется в
пестроте персидского ковра. Вот и Сильвестр в своем полосатом жилете, с подносом из чистого серебра в руках - серебра из моих рудников: "Le cafй, de Monsieur. Bien fort comme il l'aime. Monsieur a bien dormi? - Mail, tres mal", -говорю я', "J'ai bien de soucis, mon bon Silvestre". -"Les revers attristent les grands de ce monde,"(Кофе для мосье. Крепкий по вашему вкусу. Мосье хорошо спали? Плохо очень плохо. У меня так много забот, мой дорогой Сильвестр. Оборотная сторона жизни Великих мира сего.)- вздыхая, отвечает Сильвестр александрийским стихом, классическая ритмика которого наполняет духом "Комеди Франсез" этот дом, где в атмосфере уже начавшейся суматохи, но еще далеко от авансцены моей судьбы, открывается в этот ранний утренний час новая глава моей Истории. 140 Часть четвёртая IX не вижу ли я из этого окна только плащи и шляпы, в которые облачены фантомы или искусно сделанные куклы, приводимые в движение пружинами? Декарт Не было надобности расстреливать Вальтера Хофмана. Известно, что каждый конфликт обычно улаживается самым непредвиденным образом, и потому генералу-изменнику был уготовлен конец, который, если вдуматься, не лишен впечатляющей вагнеровской силы: агония Фафнера в лесах, гораздо более Унтер-ден-Линден в сравнении с территорией Больших Болот. Мы загнали мятежника в район гиблых трясин, куда он вынужден был отступить, теряя по дороге солдат и офицеров, столь подавленных своим разгромом, что они не внимали ни речам, ни воззваниям, ни угрозам; даже щедро раздаваемое спиртное не могло притупить мысль о том, что их карта бита и все козыри у нас на руках, - напротив, они "с отчаянием убеждались в этом все более и более. Пустым номером оказалось для Генерала Хофмана и открытие в лесной чаще развалин древнего индейского храма и громогласное обращение к своим людям: "Солдаты... С высот этой пирамиды на нас взирают пятьдесят веков" (в пылу патриотизма он прибавил ж сорока векам из наполеоновской речи лишний десяток) . "По мне, будь хоть все пятьдесят пять", - думали солдаты, чьи "старухи" - женщины, пошедшие вслед за бунтовщиками, - утверждали, будто горы этих никчемных булыжников с норами и дырами могут служить лишь питомниками самых ядовитых в мире змей, сороконожек, тарантулов и скорпионов, которые "здоровы, как..." (у каждой была своя мера длины). А после внезапного исчезновения "Вторых Фрициков", давших тягу к южной границе, началось массовое дезертирство и братание с громкими криками: 143 "Нас обманули, мы поверили, нам приказали..." - пока наконец Генерал в сопровождении немногих оставшихся приверженцев не решился пересечь гиблые места - единственный путь к морю , - которые из-за обилия болот дали название всей области. Чем труднее и опаснее становилось продвижение вперед, |
|
|