"Бьой Адольфо Касарес. Пауки и мухи" - читать интересную книгу автора

- Если вы имеете в виду Хосефину, - ответила сеньорита Криг, - то вы
ошибаетесь. Вам не придется жаловаться. Чтобы успокоить вас, я сейчас
проделаю опыт.
Она посмотрела на собачку Хосефину. Почти тотчас животное встало на
задние лапки и весело прошагало за дверь; потом вернулось.
- Как вы этого добились? - восхищенно спросил Рауль.
Элена Якоба обратила к нему свои тесно посаженные глаза, такие твердые
и в то же время нежные, и улыбнулась слюнявым ртом. Помолчав, она ответила:
- Терпением. Поверите ли, поначалу собачка меня не любила. Поначалу
никто меня не любит. Но постепенно я сумела покорить ее сердце. Ты что-то
нашла во мне, верно, Хосефина?
Рауль быстро прикинул, что неприятно отказывать в приюте парализованной
старухе, а с другой стороны, если он примет ее, хлопот у него значительно
прибавится. Он отвел для новых жильцов комнату внизу, установив за нее
особую плату.
Если я не ошибаюсь, появление супругов Хертц совпало с первыми снами
Рауля. Об этой паре, жившей за углом - договорившись с Раулем и Андреа, они
стали обедать и ужинать в пансионе, - судили по-разному. Для иных старый
Хертц, раздражительный и ироничный, гордый местом кассира в кондитерской на
улице Кабильдо, был не просто
жертвой - он как бы олицетворял мужа-неудачника. Разумеется, Магдалена
Хертц была для него слишком молода. Хорошенькая, внешне очень опрятная, она
чуралась домашних дел: не стирала белье, стелила кровати раз в неделю,
заставляла мужа - пока они не обратились к Хихене - завтракать, обедать и
ужинать в молочной. Целыми днями она простаивала у дверей дома, скрестив
руки (казалось, руки ее уже и не распрямлялись), и рассеянно глядела на
прохожих своими огромными глазами; но как я сказал, были и другие мнения:
иные называли мужа типичным старым бесстыдником, обольстившим почти
несовершеннолетнюю девушку и вовлекшим ее в брак.
- Неплохо устроился, - замечал Галимберти. - У этого сластены-кондитера
всегда под рукой молоденькая курочка, а он еще плачется на судьбу в Немецком
клубе.
- Со временем пансионный мирок стал походить на большую семью, но
Андреа совсем напрасно боялась за свое счастье: их любви ничего не грозило,
по крайней мере, вплоть до того момента, как Рауль безо всякой тому причины
начал видеть сны. Он вовсе не собирался придавать значения снам, но они
упорно повторялись, словно предупреждения, исходящие извне; странные,
настойчивые, они слетали из неведомых сфер, и человек менее сильный не
преминул бы увидеть в них откровение. По правде сказать, даже Рауль в конце
концов стал сомневаться. Он старался, чтобы Андреа ничего не замечала, но
как скрыть притворство? Рауль следил за ней, пытаясь застичь врасплох. В
течение дня поведение жены доказывало, что она безупречна и предана ему всем
сердцем; ночью, в снах, Андреа рисовалась совсем иной; просыпаясь, он порой
смотрел на нее как бы со стороны и шептал: "Спит, точно обманщица".
Чтобы не уходить из дому, Рауль серьезно подумывал отказаться от
торговых дел. Он проводил в городе вечер за вечером и возвращался в плохом
настроении, придирчивый, сердитый. Теперь он почти никогда не бывал ласков с
женой, а если это и случалось, - как, например, в тот вечер, когда он застал
ее вдвоем с Галимберти за починкой лампы, - голос его звучал фальшиво. Через
несколько дней произошла первая неприятность. Возвращаясь из магазина,