"Адольфо Биой Касарес. Лица истины" - читать интересную книгу автора

себе долгую память - если не в истории, то в сердцах своих приверженцев;
старик Маламбре, симпатичный, невредный, хитроватый и беззлобный остроумец;
Модесто Перес, почтенный хозяин постоялого двора, знаток всех - немногих -
любовных приключений в городке, - пожелаем, чтобы он, крепкий как скала, в
сопровождении верного Пачона (толстый, с длинной шерстью, хорошенький
спаниель), опираясь на свою знаменитую палку, был рядом с нами еще годы и
годы! В огромном повествовательном полотне, развернутом доном Бернардо, не
было ни следа вкравшейся иронии - оправданной или нет, - никакой мелочности,
ни одной выпирающей сцены. Мужи былых времен - не нам чета!
______________
* Эстансия - загородный дом, дача, усадьба, поместье; в Аргентине -
большое скотоводческое поместье.

Излишне упоминать о соображениях, заставивших комиссию - во главе с
самим доном Бернардо - поручить ему составление речи. Нотариус - самая
заметная личность в городе; сверх того, его крупнейший и, по правде говоря,
единственный историограф. С детских лет, с того далекого дня, когда ему
впервые попал в руки учебник аргентинской истории Обена, дон Бернардо
посвящал редкие часы досуга копанию в местных архивах, разборке писем от
секретарей многочисленных ученых обществ, где он состоит
членом-корреспондентом. На этом поприще он пожал кое-какие лавры в виде
хвалебных публикаций - после того как (по сообщению одного абсолютно
надежного аукциониста) встал на сторону ревизионистов.* Тот же аукционист
уверял, что дон Бернардо оставил покоиться на пьедестале славы всех прежних
знаменитостей, но одновременно превозносил и сомнительных болтунов. Отдать
должное каждому - таково правило моего хозяина.
______________
* Ревизионисты - так в Аргентине называют оппозиционеров существующему
режиму.

А теперь перейдем к соображениям, по которым дон Бернардо отказался
говорить на юбилее. Робких заранее предупреждаю: мы переходим к леденящей
душу загадке. В центре этого тягостного события - со всей цепью взаимных
упреков и обид - находится одна из пестрых куриц, все время забредающих в
контору. Кажется, у этой серовато-белые перья прикрывали зоб на шее. Если я
и видел ее, то не обратил внимания: зачем мне выделять какую-то в
особенности? Дон Бернардо возразил, что в ней-то все и дело; могу
поклясться, что он тогда же взял ее на заметку. Что значит - смотреть на мир
не так, как все!
Рискну утверждать, что причиной стала не только курица, но и другие
домашние животные. И если пернатое существо осталось незамеченным мною среди
своих сородичей, то за все, что связано с остальными тварями, я ручаюсь.
Раз уж перо оказалось в моих руках, я изложу простую последовательность
событий. Может быть, это не слишком удачный способ: читатель, плохо знающий
нашего героя, не найдет в ней ничего существенного и тем более
удивительного. Дон Бернардо, по возвращении из дачного предместья, куда он
ездил ко вдове Капра за ее подписью, провел меня в свою спальню, попросив
помочь ему снять башмаки. Тотчас же в святилище появилась Палома - сплошные
косы и грудь - с чашками сладкого мате на подносе. Так мы пребывали втроем в
полном согласии: нотариус, весь в предвкушении первого глотка, ноги-ласты в