"Иван Кашкин. Эрнест Хемингуэй " - читать интересную книгу автора

задачей, - для работы писателя.
А пока что стихи и рассказы не шли, жилось трудно, на разбавленном
водой кагоре и на хлебе с луком. Однако Хемингуэй не сдавался и не продавал
свое перо на корню. В нем лишь закалялась совесть и стойкость. Недаром
именно в эти годы он писал свой рассказ "Непобежденный". Как ни приходилось
трудно, он упорно добивался все того же: "Писать о том, о чем до него не
писали, или же стараться превзойти тех, кто писал об этом раньше".
Молодой Хемингуэй писал много, но ранние его вещи не попали в печать и
даже не сохранились: чемодан с рукописью почти законченного романа,
восемнадцатью рассказами и тридцатью стихотворениями был похищен в дороге у
его жены. Однако нет худа без добра - Хемингуэй начал все снова и
дебютировал уже сложившимся мастером. В 1925 году вышла мало кем замеченная
книга рассказов "В наше время"; через год, в 1926 году, широкое признание
принес Хемингуэю его роман "И встает солнце", более известный у нас под
названием "Фиеста". А через три года, в 1929 году, эта слава была прочно
закреплена вторым из ранних романов Хемингуэя "Прощай, оружие!".

В сущности, оба эти романа написаны о войне и о ее влиянии на мир.
Сначала в "Фиесте" показано следствие, а потом в "Прощай, оружие!" Хемингуэй
возвращается к причинам. Инвалид Джейк Барнс и невеста убитого на войне,
Брет Эшли, даже в большей степени обломки войны, чем, скажем, Кэтрин Баркли,
для которой ее убитый на войне жених - это уже пережитое прошлое.
Персонажи "Фиесты" распадаются на три группы. Билл Хортон и Джейк
Барнс, от лица которого ведется повествование, - это газетчик в отпуску и
писатель на этюдах. Затем праздные бездельники-туристы и завсегдатаи
ресторанов, которые вьются вокруг Брет и прожигают жизнь каждый на свой лад
в пьяном угаре, где "много вина, какая-то нарочитая беспечность и
предчувствие того, что должно случиться и чего нельзя предотвратить". И,
наконец, люди Парижа и Испании, живущие своей повседневной жизнью и в будни
и в праздник. Это трудовая жизнь, будь то даже показная, облеченная
романтическим ореолом, жизнь Бельмонте, Ромеро и других матадоров.
Настойчиво звучит в романе щемящая нота любви двух изломанных войной
людей, для которых полное счастье уже невозможно. Недоговоренно, но ясно
выражает происходящее безошибочно схваченная и живо переданная речь
действующих лиц. И, наконец, все оживляют краски и солнце народного
празднества - фиесты и немногословные, но незабываемые зарисовки, сделанные
человеком, видящим внешний мир так, как способен видеть его и сам Хемингуэй,
и Джейк Барнс.
И автор и его Джейк разделяют судьбу своего поколения 20-х годов, но в
то же время возвышаются над ним, как его правдивые летописцы. Тема книги не
суета сует, как это, судя по эпиграфу, может показаться на первый взгляд.
Да, род приходит и род уходит, но земля пребывает вовеки, земля, которая
дает и возрождает жизнь. Накрепко прикованный к своей среде, Джейк все же
тянется к этой живительной и для него силе земли. Оставшись один с Брет, он
облегченно вздыхает: "Вот мы и ушли от них". Но Брет безнадежно вовлечена в
круговорот "потерянного поколения", и, отступая от грозящей и ему гибели,
Джейк ищет спасения в работе, о которой неоднократно говорится в романе,
ищет опоры в обращении к природе, то на ручье в Бургете, то на берегу моря.
В устах его друга Билла кличка "экспатриированный эстет" звучит как бранное
слово.