"Эллен Кашнер. На острие клинка ("Клинки Приречья" #1)" - читать интересную книгу автора

Оказавшись внизу, Майкл, бормоча под нос ругательства, стал собирать
раскиданную по промерзшей земле одежду, усилием воли подавляя в себе
страстное желание попрыгать с ноги на ногу, чтобы согреться. Ему удалось
улизнуть, и он понимал, что должен радоваться такой удаче. Не успев толком
натянуть чулки, он сунул ноги в сапоги, комкая мягкую оленью кожу. Руки
ходили ходуном, поэтому справиться с многочисленными застежками и
подвязками, являвшимися отличительной особенностью вечерних платьев нобилей,
оказалось особенно тяжело. "Надо обязательно брать с собой слугу, -
раздраженно подумал Майкл, - пусть ждет под окном, держа наготове флягу
горячего вина и перчатки!"
В окне Оливии по-прежнему горел свет. Значит. Бертрам пока там, и он,
наверняка, пробудет в спальне еще несколько часов. "Господи, благослови
Оливию!" - лорду Майклу, наконец, удалось выдавить эту просьбу Всевышнему
сквозь стучавшие от холода зубы. Бертрам непременно попытался бы его убить,
застигни он Майкла в спальне. Бертрам славился своей ревностью, а Майкл весь
сегодняшний вечер водил его за нос. На мгновение у Годвина екнуло сердце,
когда он обнаружил, что отсутствует одна из его перчаток с вышитой
монограммой. Он тут же представил, какую Бертрам устроит сцену на следующее
утро, если увидит запутавшуюся в ветвях ясеня под окном пропажу. "Скажи-ка,
ангел мой, что это такое?" - "О Боже, дорогой, должно быть, я ее выбросила,
чтобы узнать направление ветра..." Наконец, Майкл отыскал недостающую
перчатку, которая неведомо как завалилась к нему в широкий рукав.
Одевшись и приведя себя в должный вид, Майкл намеревался убраться
подальше от дома. Несмотря на шерсть и парчу, из которых был сшит его наряд,
молодой лорд по-прежнему дрожал. Когда раньше этим вечером Годвин поднимался
по лестнице наверх, он сильно взмок, а теперь оказался снаружи, там, где
царила морозная зимняя ночь, обратившая в лед пот, покрывавший его кожу.
Молодой лорд выругался, пожелав Бертраму очутиться в аду и вечно катиться
вниз по бесконечному леднику. Неожиданно Майкл оказался в темноте - в
комнате Оливии опустили занавески. Теперь из-за них на припорошенный снегом
газон не проникало ни единого лучика света. Не исключено, что Бертрам уже
ушел, хотя с тем же успехом он все еще мог находиться в спальне. Майкл
грустно улыбнулся, поражаясь собственной глупости, однако он уже принял
решение: так или иначе, ему надо вскарабкаться обратно по трубе и узнать,
что происходит в комнате Оливии.
Карабкаться вверх в перчатках оказалось гораздо удобнее, кроме того,
теперь на ногах имелись мягкие сапоги с подошвами, славно цеплявшимися за
поверхность трубы. Добравшись до крошечного балкончика возле окна, Майкл
почувствовал, что даже успел согреться. Молодой лорд замер, скалясь от
напряжения и стараясь дышать потише. Изнутри доносилось гудение голосов,
означавшее, что Бертрам все еще находился в спальне. Майкл подобрался
поближе к окну и сдвинул бархатную шляпу набекрень. Теперь он мог разобрать
один из голосов - низкий, страстный, принадлежавший Бертраму.
- ...и тогда я задался вопросом: а почему мы вообще видим сны? Не
властны ли мы над ними? Быть может, если кто-нибудь стал бы повторять нам
одно и то же, когда мы погружаемся в сон...
Женский голос что-то произнес в ответ, но Майкл не сумел разобрать слов
Оливии. Должно быть, она сидела спиной к окну.
- Будет тебе городить нелепицу. Еда тут совершенно ни причем, -
возразил ей Бертрам. - Это все лекари о еде твердят - страх на нас наводят.