"Эллен Кашнер. На острие клинка ("Клинки Приречья" #1)" - читать интересную книгу автора

дрожь.
- Не самая подходящая ночь для прогулок, - заметил Горн и протянул
Майклу маленькую фляжку бренди, которую извлек из кармашка в стене.
Пока Годвин отвинчивал крышку и пил, он немного успокоился. Экипаж
мерно потряхивало на мощенных булыжником улицах, рессоры были хорошими, а
лошади славными. Постепенно глаза Майкла привыкли к темноте, однако
попутчика, сидевшего напротив, разглядеть целиком все равно не удавалось -
Годвин видел лишь бледный профиль у окошка. Насколько он помнил Горна по
визитам в Амберлее, лорд был красивым блондином с бледными руками и голубыми
глазами, в которых застыло бесстрастное выражение. Как же он, мальчишкой,
завидовал его зеленому мундиру из мягкого бархата с золотым галунами...
- Надеюсь, ваша мать находится в добром здравии, - произнес лорд
Горн. - Мне очень жаль, что я упустил возможность встретиться с ней, когда
она была в городе.
- Спасибо, матушка здорова, - ответил Майкл. Дрожь, наконец, унялась.
Экипаж свернул на подъездную дорожку и остановился перед невысокой
лестницей. Горн помог молодому лорду выйти из кареты и проводил его в дом. В
темноте Майклу так и не удалось разглядеть зимних садов, о которых столько
говорили в городе. В библиотеке уже развели огонь. Майкл опустился в тяжелое
кресло с мягкой обивкой, а хозяин, позвонив в колокольчик, приказал подать
выпить чего-нибудь горячего. В отблесках пламени, пляшущего в камине,
каштановые волосы Майкла отливали полированной медью. Глаза были по-прежнему
расширены, а с лица после пережитых потрясений все еще не сошла бледность.
Лорд Горн также устроился в кресле, сев спиной к огню, и притянул к себе
низенький столик, поставив его между собой и гостем. Черты лица Горна
оставались в тени, но Майкл все равно мог различить хищный нос и широко
расставленные глаза под кустистыми бровями. Волосы лорда, напоминавшие
лебяжий пух, озарялись огнем камина, отчего казалось, что у хозяина особняка
над головой светится нимб. Богато украшенные часы на каминной полке громко
тикали, отсчитывая секунды, будто бы гордясь своим положением. Их можно было
не заметить сразу из-за пышного обрамления в виде золотых лепестков и
статуэток, но не услышать - нельзя. Майкл подумал, уместно ли сказать об
этом Горну.
- Так, значит, вы представляете в Совете свою семью? - спросил лорд
Горн.
- Да, - чтобы избежать следующего вопроса, Майкл тут же пояснил: -
Нельзя сказать, что я бываю на заседаниях слишком часто. Уж больно это
утомительно. Я хожу только на заседания, в ходе которых обсуждаются вопросы,
непосредственно связанные с Амберлеем.
К великому облегчению молодого человека, собеседник расплылся в улыбке.
- Я очень хорошо понимаю ваши чувства. Скука. Только подумайте, какая
досада - столько достойных джентльменов и при этом ни одной колоды карт! -
Майкл усмехнулся. - Я полагаю, вы проводите время с большим умом.
Услышав подобный намек, молодой лорд застыл:
- Должно быть, вы наслушались обо мне всяких вздорных небылиц.
- Отнюдь. - Протянув руку, Горн расправил над столом ладонь. Пальцы
были унизаны драгоценными перстнями. - Мне просто даны глаза, чтобы видеть.
"Может быть, попробовать притвориться, что я напился до
умопомрачения?" - подумал Майкл. Нет, лучше не надо. Если об этом узнают, он
станет в городе посмешищем. Пьянство - для юнцов и сопляков.