"Епископ Кассиан. Христос и первое христианское Поколение " - читать интересную книгу автора

буквальное, которое наблюдается между синоптическими Евангелиями. Особенно
показательным признается отмеченное выше совпадение редких выражений. В
современной европейской культуре оно, действительно, объяснялось бы не
иначе, как прямым заимствованием одним автором у другого, или общим
письменным источником, который был бы использован обоими. Но в древности и
на Востоке могло быть и иначе. В недавние годы были найдены папирусы 2-го
века с Евангельскими текстами. Находка вызвала большое возбуждение в кругах
специалистов и даже широкой публики. Повременную печать обошло крылатое
слово о "Пятом Евангелии", как будто состав Новозаветного Канона может
определяться историческою случайностью археологических находок, а не
свидетельством церковного сознания. Значение находки для новозаветной науки
было сначала преувеличено. Совпадение найденных текстов с Евангелием от
Иоанна было сперва истолковано в том смысле, что до нас якобы дошли
источники Четвертого Евангелия. От этих преувеличений наука тотчас же
отказалась. В настоящее время ученые самых различных направлений сходятся в
том, что совпадение вновь найденных текстов с текстами наших канонических
Евангелий объясняется влиянием этих последних и не дает основания для
обратного заключения. Значение находки в том, что она непреложно доказала
существование наших Евангелий, не исключая и Евангелия от Иоанна, в начале
2-го века, когда они уже пользовались достаточной известностью и оказывали
несомненное влияние. В настоящей связи эта находка представляет тот интерес,
что новые тексты только в общих чертах совпадают с нашими Евангелиями, и это
заставляет предполагать, что в них мы имеем не выписки из уже существовавших
Евангелий, а цитаты, сделанные на память. Устное предание продолжало
существовать наряду с возникавшими письменными памятниками и само
подвергалось их влиянию. Но тот, кому принадлежит запись Евангельских
текстов, на вновь найденных папирусах II века, работал, по всей вероятности,
не иначе, чем работали составители наших канонических Евангелий. Не может
быть сомнения в том, что и они пользовались устными источниками. Вообще,
теория устного предания, как источника наших Евангелий, в свое время
отвергнутая наукой, в настоящее время снова полагается в основание решения
Евангельской проблемы. И ее возрождение покоится на убеждении, что память
Восточного человека сохраняет свидетельство предания не менее прочно, чем
любой письменный материал. Конечно, ошибки были неизбежны, об этом говорят и
вновь найденные папирусы в сопоставлении с Евангелиями и существование
нескольких параллельных линий устного предания. Но известно, что и поучение
Иудейских раввинов заучивались их учениками наизусть - а Иисуса Его
современники называли: Равви! - и исследование устного творчества
современных дикарей свидетельствует о прочности памяти, когда она обходится
без помощи письма.
В свое время мы увидим, что Евангелист Матфей, писавший свою книгу для
Иерусалимских иудео-христиан в конце третьего периода Апостольского Века,
прибегал к мнемоническим приемам, которые были в ходу среди Иудеев. Целью
этих приемов было усвоение Евангелия на память. И оно - в шестидесятые
годы! - должно было заучиваться наизусть. Это должно быть тем более верно
для начала сороковых годов. Мы приходим к заключению, что закрепление
Евангельского предания в эту древнюю эпоху не обязательно принимало
письменную форму. Вполне возможно, что оно происходило одновременно на
арамейском и на греческом языках. Господь учил по-арамейски, и ученики его
были Иудеи, как и Он Сам. Но греческий язык был в ту пору мировым языком.