"Епископ Кассиан. Христос и первое христианское Поколение " - читать интересную книгу автора

Израилевым - у Иоанна. Несмотря на различие формы, все четыре Евангелия
совпадают в существенном: свидетели Входа приветствуют Иисуса, как Мессию.
Пришествие Мессии знаменует наступление Царства. Но наступление Царства
может быть понимаемо по-разному. По мнению либеральных историков, Иисус
вступил в Иерусалим с мыслию взять в Свои руки светскую власть и воцариться
над Израилем. Попытка Иисуса натолкнулась на организованное сопротивление и
окончилась полною неудачею: распятием на кресте. Для воскресения в
либеральной концепции евангельской истории места нет. Речь может идти о вере
в воскресение, не о факте воскресения. Биография Иисуса кончается Его
смертью. Этому пониманию либеральных историков противостоит толкование
Церкви. В сознании Церкви, Вход Иисуса в Иерусалим был вход Мессии на
Страсти. Толкование Церкви, получившее свое выражение в богослужении Недели
Ваий, несомненно, передает мысль Евангелия. Для евангелистов было совершенно
бесспорно, что Иисус пришел в Иерусалим, как Мессия, для того, чтобы в
Иерусалиме приять смерть, и только через смерть войти в славу. Это понимание
с неизбежностью вытекает из той концепции земного служения Христова, которая
была предложена выше. Мы видели, что, начиная с перелома евангельской
истории, Господь внушал ученикам мысль о Страдающем Мессии. Его последний
путь из Галилеи в Иерусалим, которому евангелист Лука уделил так много
внимания, был путь на Страсти. И перед началом пути во время миссии
Семидесяти Господь посетил Иерусалим "не явно, а как бы тайно" (Ин 7:10),
как рядовой паломник, не как Мессия, потому, что Его мессианское явление в
Иерусалиме могло быть только явлением на Страсти. Понимание Входа в
Иерусалим, как входа на Страсти, вытекает и из ближайшего контекста
Евангелия. По свидетельству евангелиста Луки (19:41-44), за Торжественным
Входом непосредственно следовал плач Господа над Иерусалимом. Ему было
ведомо, что Иерусалим не понял, что служит к его миру. Он провидел горькую
участь, уготованную Иерусалиму за то, что он не распознал времени посещения
своего. Вместо того, чтобы принять Обетованного Мессию, Иерусалим возвел Его
на крест. По Входе Господнем в Иерусалим, плач Его над Иерусалимом есть
отклик на эту трагедию Иерусалима. Та же связь между Входом в Иерусалим и
предстоящими Страстями вытекает и из Четвертого Евангелия. В отличие от
первых двух синоптиков, вифанское помазание (12:1 и слл., ср. Мф 26:6 и
слл., Мк 14:3 и слл.), поставлено в Ин прежде Торжественного Входа. Но так
же, как и у синоптиков, помазание понимается в Ин, как помазание на
погребение. Готовый к погребению, Господь совершает Свой Торжественный Вход.
Стечение народа, еще во время трапезы, значит, до входа, - для того, чтобы
видеть не только Иисуса, но и воскрешенного Им Лазаря, - привлекает тогда,
же внимание первосвященников: свое решение убить Иисуса (ср. 11:53) они
готовы распространить теперь и на Лазаря (Ин 3:10-11). В момент входа
свидетельство народа о воскрешении Лазаря вызывает тревогу фарисеев: за
Иисусом идет мир (Ин 12:17-19). Этому успеху надо положить предел. С другой
стороны, по свидетельству Ин, Торжественный Вход был непонятен ученикам (ср.
12:16). Иисус говорил им о предстоявших Ему Страстях, и им, по всей
вероятности, было трудно сочетать вход Царя с страданием Мессии.
Торжественный Вход, который, по повелению Учителя, они сами подготовили (ср.
Мф 21:1-7 и паралл.), и в котором, как мы сейчас увидим, деятельно
участвовали, ученики связали со словом Писания, которое получило в Нем
исполнение, только по прославлении Иисуса (ст. 16-в). В Ин понятие
прославления неразрывно связано со Страстями. Ученики осмыслили