"Епископ Кассиан. Христос и первое христианское Поколение " - читать интересную книгу автора

императорского культа - уже в первые века христианства - показал, что
требования государства не всегда совместимы с служением Богу. В гонении,
воздвигнутом государством, древние христиане мученическим подвигом
запечатлели свое служение Богу. Неизбежность этого выбора уже встала и перед
многими христианами нашего времени. Она может стать и перед другими. Вечное
значение ответа Господа на вопрос о подати кесарю заключается в том, что он
показал качественное отличие Царства Божия от царств мира сего. Он
свидетельствовал, как Мессия, т. е. как Царь в Царстве Божием, что Царство
Божие и царство человеческое - не одно и то же, и что прилагать к Царству
Божию то, что относится к царству человеческому, значит не понимать, что
есть Царство Божие. Таков был первый урок в ответе Иисуса на первый
искусительный вопрос.
За первым искусительным вопросом последовал второй. Его задали
саддукеи, о которых все три синоптика по этому поводу согласно
свидетельствуют, что они не верили в воскресение. Саддукеи поставили Иисуса
перед примером, вероятно вымышленным, но теоретически возможным. Некая
женщина была замужем последовательно за семью братьями, не имела детей ни от
одного из них и пережила их всех. Господу предлагалось ответить на вопрос,
кто из семи мужей будет ее мужем в воскресении мертвых. Для понимания этого
вопроса надо уяснить себе две предпосылки. Первою является ветхозаветный
закон ужичества, или левирата (ср. Второзак. 25:5-10), в силу которого на
брата умершего бездетным Израильтянина возлагалась обязанность взять себе в
жену вдову покойного и восстановить в Израиле семя брата. Первенец, который
произошел бы от этого нового брака был бы по плоти сыном второго брата, но
по закону ужичества считался бы сыном умершего. Уважение, которым
пользовался закон ужичества в Израиле, вытекает из истории сыновей Иудиных
(Быт. 38) и из книги Руфь. Но в том случае, который саддукеи поставили:
перед Иисусом, закон ужичества оказался мертвою буквою, и здесь-то и
заключается вторая предпосылка, уразумение которой необходимо для понимания
вопроса, саддукеев. Женщина пережила всех семерых мужей и не имела детей ни
от одного из них. Если бы она имела ребенка, напр., от седьмого, - она, тем
самым, была бы преимущественно связана с ним, а также с первым, который
считался бы отцом ребенка по закону ужичества. Тот факт, что она не имела
ребенка ни от одного из своих мужей, поставлял их всех в одинаковое к ней
отношение. Саддукеи думали, что они ставят Господа перед неразрешимою
трудностью. Они мыслили только два возможных ответа на предложенный ими
вопрос. Или у женщины будет в воскресении семь мужей, семь потому, что ни
один из семи не приобрел на нее преимущественных перед другими прав. Этим
допускалось бы многомужество, т. е. вопиющее нарушение закона. Или в самой
невозможности удовлетворительного решения заключается доказательство того
неоспоримого для саддукеев положения, что мертвые не воскреснут. К этому
ответу и клонили вопрошавшие. Но они знали, что народные массы, под влиянием
фарисеев, верили в воскресение. Ожидание Царства Божия было связано с
ожиданием воскресения. В глазах народа, Мессия, отрицающий воскресение, не
был бы Мессиею. Саддукеи думали, что Иисусу придется выбирать между
нарушением закона и оскорблением религиозных чаяний народа. И та и другая
возможность могли бы оказаться для Него одинаково гибельными. Но Иисус, как
и в вопросе о подати кесарю нашел третью, которую вопрошавшие не предвидели.
Он и в этом случае отказался мыслить Царство Божие в категориях нынешнего
века. Задавая Ему свой вопрос, саддукеи обнаружили незнание писаний и силы