"Епископ Кассиан. Христос и первое христианское Поколение " - читать интересную книгу автора

книжники, предававшиеся лицемерно-долгой молитве? С другой стороны, Господь
только что, в ответ на вопрос книжника, выразил существо закона в двоякой
заповеди любви. Вопрошавший Его книжник с Ним согласился и, в подтверждение
согласия, тоже процитировал закон. И, однако, любовь к Богу, от которой
неотделима и любовь к ближнему, явил не книжник, а бедная вдова, явила в
своем жертвенном подвиге. Книжники, поедающиея дома вдов, тем самым
показывали, что не имели любви в ближнему. Их лицемерно-долгая молитва
покрывала и отсутствующую любовь к Богу. Указанием на лепту вдовицы, Господь
как бы подвел итог, перед учениками, Своим обличительным речам против
иудейских вождей. Для учеников и было назначено эсхатологическое учение,
составляющее содержание последней большой речи Иисуса в Иерусалиме в
преддверии Страстей.
В синоптических Евангелиях эсхатологическая речь занимает место
непосредственно перед повествованием о Страстях (Мф 24-25 гл., Мк 13:Лк
21:5-36). Из контекста Лк вытекает, что она была сказана Иисусом в храме,
где ее должны были слушать не одни ученики. Эпизод 21:1-4 относится к храму
(равно как и все содержание предыдущей главы, ср. XX, 1). В 20:5 перемена
места не указана, а поводом к речи является замечание кого-то из
присутствующих - может быть, и не ученика - о храме. И, наконец, уже
приводившееся нами заключение 21:37, которым заканчивается эсхатологическая
речь, позволяет думать, что и она была произнесена в храме. Наоборот, в Мф
(24:3) и в Мк (13: 3) сказано прямо, что она была произнесена на горе
Елеонской, и слушателями ее были одни ученики, притом, даже не все, а, по
свидетельству Мк, только четверо ближайших: Петр, Иаков, Иоанн и Андрей.
Разрешением противоречия было бы, вероятно, допущение, что эсхатологическое
учение было сначала предложено Иисусом в храме, в присутствии не только
учеников, но и людей из народа. Но уразуметь его - и то несовершенно - могли
одни ученики. Исключительно к ним, даже в Лк, относится отрывок 21:12-19.
Сказанное в храме при народе, Иисус, должно быть, повторил и разъяснил Своим
ближайшим ученикам на горе Елеонской.
Условие эсхатологической речи есть предстоящая разлука Учителя с
учениками, и тема ее есть указание признаков Парусии, т. е. грядущего
явления Господа во славе. Но указание это - самое общее. Точного срока
Парусии Господь не дает. Мало того, в Мк (13:32) и в древних рукописях Мф
(24:36) знание сроков отрицается даже за Сыном. Оно принадлежит только Отцу.
Это отрицание понималось и понимается по-разному. По мнению древних, оно
означает только то, что откровение последних сроков не входит в служение
Христово. Можно видеть в этом ограниченном знании и проявление кенозиса,
уничижения Сына Божия в Его вочеловечении. Во всяком случае, ясно, что
сильнее нельзя было подчеркнуть утаенность последних сроков. При этом, в Мф
и Мк не проводится ясного разграничения между разрушением Иерусалима и
концом мира. Не совсем ясно, что относится к Иерусалиму и уже получило
исполнение в катастрофе 70 г., и что еще должно наступить в эсхатологическом
свершении, Это смешение исторических планов нас не должно удивлять, если мы
учтем, что первое христианское поколение жило в напряженном ожидании
Парусии, и Мф и Мк были составлены в шестидесятые годы, когда предгрозовая
атмосфера, наблюдавшаяся в Палестине, позволяла думать о близости последних
сроков. В словах Самого Господа неясности не было. Это вытекает из Лк, где
эсхатологическое свершение ясно отличается от религиозно-национальной
катастрофы иудейства. По свидетельству Лк (21:8), Господь не только