"Норбер Кастере. Полвека под землей " - читать интересную книгу автора

свою бесхитростную песенку, от скалы к скале, от бочажка к бочажку, от
водопадика к водопадику, - вплоть до конечной скважины. Здесь водяная
струйка исчезла в узкой каменной щели, всхлипнув на прощание, будто человек
перед разлукой. Место ее исчезновения было фактически концом пещеры. Здесь
ручей скрывался, чтобы продолжить глубоко под землей свой таинственный путь,
спускаясь все ниже и ниже в земные недра, в те неведомые глубины, куда ни
одно живое существо не в состоянии за ним последовать.
В полночь, закончив обследование нижнего этажа пещеры, мы снова стояли
перед вертикальной стеной, с которой свешивалась наша веревка - тонкая
ниточка, связывающая нас с поверхностью земли. Дернув несколько раз веревку,
чтобы проверить ее прочность, мы решили продолжить исследование пещеры по
второму коридору, открывавшемуся в противоположном направлении у подножия
вертикальной стены.
При первой же попытке проникнуть в этот коридор мы убедились, что
влажная, вязкая глина может оказаться непреодолимым препятствием для
спелеолога. Нам пришлось выдержать настоящий бой с глинистыми стенами и
откосами, мягкими и скользкими, словно сливочное масло, где человек, с
трудом поднявшись на несколько метров вверх, тут же сползает обратно в
исходное положение вместе со всей массой мокрой глины. Все же, после многих
попыток и усилий, нам в конце концов удалось преодолеть эту коварную
преграду. Подставляя друг другу спину, мы вскарабкались таким образом по
нескольким крутым и скользким откосам и очутились в сухом каменистом
коридоре, обильно украшенном белоснежными сталактитами. Измазанные с ног до
головы липкой глиной, мы едва удерживали в слипающихся пальцах наши свечи,
тоже облепленные глиной и грозившие потухнуть. Пришлось заняться
отскабливанием всей этой грязи, чтобы освободиться хотя бы частично от
сковывающей наши движения оболочки.
Украшенный сталактитами и сталагмитами коридор постепенно суживается,
потолок его опускается все ниже и ниже. Приходится пригибаться, потом
становиться на четвереньки. Потолок продолжает снижаться, затем тянется
параллельно гладкому и сырому полу. С трудом преодолеваем ползком еще
несколько метров узкого, как звериная нора, лаза. В конце его я вижу целый
лес коротких и толстых сталактитовых колонок, плотно загораживающих проход.
Продвигаться дальше невозможно; по-видимому, здесь конец прохода. Но мы не
собираемся отступать, не испробовав все способы и средства. Я достаю из
рюкзака молоток и, растянувшись во всю длину на холодной и мокрой глине,
стиснутый с обеих сторон каменными стенами, яростно размахиваю своим
орудием, зажатым в вытянутой вперед руке. Движениями косца я атакую решетку
сталактитовых колонок. Самые хрупкие разлетаются вдребезги от моих ударов.
Положение мое не из завидных, а результаты деятельности мизерные. Но дух
разрушения уже овладел мною, и, только исчерпав все силы, я, пятясь,
отползаю назад и уступаю место брату, который сменяет меня на трудовом
посту. Прижавшись животом к ледяному полу, мы, задыхаясь, колотим изо всех
сил молотком и думаем только о проходе, который, быть может, пробьем ценой
этих каторжных усилий. Каждый удачный удар молотка, каждая разбитая колонна
вселяют в нас бодрость и новую надежду. Мы надрываемся, словно замурованные
в подземелье смертники. Нас обуяла лихорадка исследователей, и мы откажемся
от своего намерения только тогда, когда силы окончательно покинут нас.
Конечно, это всего лишь игра в исследователей, но мы так увлечены ею, словно
наша жизнь и впрямь зависит от того, пробьем мы или нет проход в