"Иван Катаев. Под чистыми звездами (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

Никто и не оглянулся на нас.
Мы спешились возле костра. Бригадный суп клокотал в широчайшем, как
свод небесный, чугунном ойротском казане. Низенькая плотная девица, глядя
на нас, застыла в изумлении, с черпаком в руке. Лицо ее пряталось под
головным платком, повязанным ниже бровей: только бойкий нос торчал.
Лошадей привязали на выстойку. Чувство степенного, мирного отдыха, как
всегда, вступило в свои права с той самой минуты, как тяжелые седла были
сложены на траве и горячие кошемные потники расправлены. Тишина летнего
вечера, сразу приблизившись, коснулась души. Близко, в подокном сумраке
чащи, среди корней и мхов, шумел несильный поток.
- Бригадирша-то где? - справились мы у стряпухи, хотя в этом вопросе и
не было особой надобности. Просто губы у этой толстенькой девицы оказались
что-то уж очень ярки и глянцевиты.
Четверо, хотя бы и с ружьями, - конечно, слишком много мужчин, чтобы
разговаривать с ними всерьез. Блеснули зубы первейшей белизны, вечная игра
началась.
- А вам на што?
- Значит, надо.
- Надо, так поищите.
- Ишь ты, какая быстрая.
- Побыстрей вашего!
- Вон что!.. А зовут тебя как?..
Большая грудь под голубой застиранной кофтенкой пошла ходуном,
- Зовуткой!..
Мы отошли. Девица крикнула вслед:
- Вон она, Полинарья, на среднем стогу. - И добавила другим тоном,
посуше: - Они с Тимкой Вершневглм на спор ставят. Значит, кто раньше
смечет.
Мы обернулись:
- Чья же берет?
- Ну, разве ей против Тимки выстоять! - в голосе ее прозвучала
жесткость раздражения. - Одна только слава, что бригадирша... Конечно,
подавальщиков она себе каких поздоровше набрала. Ну, да не угнаться, все
едино...
Терпкие краски заката погасли. Дохнуло холодком, примчавшимся с
каких-то нелюдимых высот. Но ясное небо над горой было еще до самых глубин
налито таким всемогущим сиянием, что, казалось, оно никогда не может
истощиться. Веселый гомон не стихал у стогов, кипение работы дошло там до
высшей точки.
- Давай, давай! - надрывался чей-то ликующий голос. - Стой, отвязывай
копну!.. Да куда ж ты, язви те, волокешь!..
Рассудительный бас громыхал на всю поляну:
- Вершину-то Тимофей, пообжимистей выводи, пообжимистей! Чо ж ты
разгоняешь ее не знаю как... Эдак мы никогда...
- То есть это как пообжимистей?! - негодующе визжали от другого стога.
- Что значит?.. Он и так у вас тощой!..
- Тощой, тощой! - передразнивали отсюда. - Сами больно пухлые!..
- Дядя Симеон! Ты там доглядывай за ними... А то они небось...
- А я доглядаю,- важно ответил тот рыжебородый, что недавно управлялся
на третьем стогу. Его, видно, призвали в арбитры. Он стоял теперь перед