"Валентин Петрович Катаев. Растратчики (Повесть)" - читать интересную книгу автора

труда закурил, поморщился и сказал, что эта тридцатиградусная водка ни то ни
се, а черт знает что и что в свое время со стариком Саббакиным они пивали
такую водку у Львова, что дух захватывало.
- А говорят, скоро сорокаградусную выпустят, - живо поддержала разговор
Изабелла. - Даст бог, доживем, тогда вместе выпьем.
И она многозначительно пожала ногу Филиппа Степановича.
- И очень даже просто, - заметил Ванечка.
Затем они допили водку. Настроение, испорченное неприятным
пробуждением, быстро поправлялось. Ванечка слегка охмелел и, вытянув грязные
сапоги, стал мечтать. Мимо него поплыла оранжевая вязаная шапочка и милое
лицо с нахмуренными бровями. Он сделал усилие, чтобы остановить его, но оно,
как и тогда на лестнице, все плыло, плыло и вдруг проплыло и пропало. Тогда
Ванечка положил подбородок на столик и печально замурлыкал: "Позарастали
стежки-дорожки, где проходили милого ножки".
Изабелла истолковала это по-своему и сочувственно погладила его по
голове:
- Вы, Ванечка, не скучайте. Забудьте эту негодяйку. Приедем, я вас
познакомлю с одной моей ленинградской подругой, она вам не даст скучать.
Определенно.
Филипп Степанович выпустил из носу толстый дым и сказал:
- Посмотрим, какой такой ваш Ленинград, обследуем.
- Останетесь в восторге. Там, во Владимирском клубе, можете
представить, прямо-таки настоящие пальмы стоят, и кабаре до пяти часов утра.
В рулетку игра идет всю ночь. Одна моя ленинградская подруга - тоже, между
прочим, довольно интересная, но, конечно, не так, как та, про которую я
говорила Ванечке, - за один вечер, ей-богу, выиграла четырнадцать червонцев,
и, между прочим, на другой же день у нее вытащили деньги в трамвае... Между
прочим, в Ленинграде всё проспекты. Что у нас просто улица, то у них
проспект. Определенно.
- Н-да. Невский проспект, например, - подтвердил Филипп Степанович, -
для меня этот факт не нов. Увидим. Обследуем. И точка.
Его уже разбирало нетерпение поскорее приехать. Между тем поезд бежал
по совершенно прямому, как линейка, полотну, на всех парах приближаясь к
Ленинграду. Низкая, болотистая, облитая дождем ровная земля, поросшая не то
кустарником, не то мелколесьем, скучно летела назад - чем ближе к полотну,
тем быстрее, чем далее, тем медленнее, и где-то очень далеко на горизонте,
во мгле, словно и вовсе стояла на месте, чернея обгорелыми пнями. Через
каждые шесть секунд мимо окна проплывал прямой и тонкий, темный от дождя
телеграфный столб. Штабеля мокрых березовых дров, поворачиваясь углами,
быстро проскакивали на полустанках. Тянулись вскопанные огороды, полосы
отчуждения и будки стрелочников.
Проводник принес билеты и потребовал за постельные принадлежности.
Филипп Степанович распорядился, и Ванечка выдал. Получив, кроме того, трешку
на чай, проводник объяснил, что через десять минут будет Ленинград, и
поздравил с благополучным прибытием.
Филипп Степанович обстоятельно осмотрел билеты и передал их Ванечке.
- Ванечка, приобщи эти оправдательные документы к делу, - сказал он с
той неспешной и солидной деловитостью, с какой обыкновенно относился на
службе к подчиненным.
И в его воображении вся эта поездка вдруг представилась как весьма