"Нина Катерли. Коллекция доктора Эмиля (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

3

На улице Лаптев застал раннее утро, робкое, с еще не проступившими
красками и не набравшими силу звуками.
Вчерашнее ненастье оставило следы: на конце скрученного спиралью
оборванного провода, свисающего с решетки сквера, уныло болтался фонарь с
разбитой лампочкой, желтые листья, стаями носившиеся вчера по тротуарам,
лежали теперь неподвижно на мокром асфальте, как рыбы, выкинутые на берег
приливом. Однако бесцветное пока еще небо было чистым и обещало хороший
день.
Пять часов, о трамваях и думать нечего. Лаптев шагал по мостовой, сунув
руки в карманы плаща, сбоку, чуть отстав и часто переставляя короткие
лапы, деловито бежало похожее на скамейку для ног существо, его, Лаптева,
собственная собака, бежало без поводка и так уверенно, точно хорошо знает
дорогу. Вид у Динки был озабоченный, как будто на работу спешит.
Светало прямо на глазах, очертания домов делались резкими и четкими,
постепенно четкими становились и мысли Лаптева, ясно проступало главное:
он опять оказался в глупом, потому что ненормальном, положении. Все это с
начала до конца мистификация, и, если как следует подумать, можно
докопаться до ее причин. И вдобавок ему навязали этого пса. Зачем ему
собака? Во-первых, вполне возможно и даже наверняка Антонина Николаевна
устроит скандал... Антонина Николаевна... Лаптев остановился. Сейчас
четверть шестого, ключ, как известно, того... Соседка будет спать минимум
до девяти, а это значит - сверкающая перспектива провести еще часа четыре
на лестнице. Лаптев взглянул на собаку. Она сидела рядом с ним, не отводя
от него внимательного сочувственного взгляда.
"А еще говорят, что звери боятся смотреть людям в глаза, - подумал
Лаптев, - или это только дикие?"
Он двинулся дальше, чего стоять-то? Шел теперь нарочно медленно,
рассматривая пустую заспанную улицу, остановился, чтобы прочесть
объявление, написанное от руки и прилепленное к водосточной трубе: "Срочно
меняю однокомнатную квартиру со всеми удобствами на две любые комнаты в
разных местах". Ну да. Как он сказал, Эмиль? "Ходят десятками, толпами по
городам и весям..." Лаптеву стало смешно: он-то теперь редкий удачник,
счастливец, можно сказать. У него есть пес! У других, конечно, доги,
пудели, сенбернары с медалями, а у него зато вон, полюбуйтесь. И дал ведь
еще этому Эмилю честное слово, что никогда никому собаку не отдаст и не
продаст. А с ним только свяжись, с колдуном, - отомстит. Да и кто ее
возьмет, а тем более купит, вот вопрос.
"Кулинарное училище готовит: шоколадчиков, карамельщиков,
мармеладчиков, бисквитчиков". Объявление было наклеено на сером дощатом
заборе, отгородившем строительную площадку.
Лаптев почувствовал, что жутко голоден, прямо зверски, и сказал собаке:
- Был бы я бисквитчиком, мы бы с тобой знаешь как жили?
Собака вильнула хвостом, согласилась.
Пока они шли до дому, утро вошло в полную силу, небо пропиталось
синевой, вставало солнце, поползли по улицам умытые пустые трамваи,
появились прохожие.
"А как, хотел бы я знать, с удачей у этого?" - подумал Лаптев,
всматриваясь в приближающуюся щуплую фигуру человека в синем ватнике. Лицо