"Бел Кауфман. Вверх по лестнице, ведущей вниз " - читать интересную книгу автора

кончаться "Привет, зубрилка!", а все остальное между этими двумя репликами
будет развитием, разработкой темы, и финал замкнет круг. И еще я знала, что
в первой главе мои герои будут говорить: в какофонии голосов наметятся
конфликты, а потом письма, письма, письма - крики людей, надеющихся, что их
услышат.
Название подсказала докладная записка начальника административного
отдела: "Задержан мною за нарушение правил: шел вверх по лестнице, ведущей
вниз, и на замечание ответил дерзостью". Эта формулировка выразила не только
всю меру тупости школьного начальства, но и показалась мне метафорой -
человек идет против движения, бунтует против системы. Одно меня смущало -
название очень уж длинное и не слишком понятное. Кто его запомнит?
Однако его запомнили. Оно стало крылатой фразой. Замелькало в газетных
заголовках. Даже в вашей "Правде" появилась карикатура, под которой было
написано: "Вверх по лестнице, ведущей вниз".
Когда я писала роман, я надеялась, что его прочтут разве что
десяток-другой учителей и, может быть, они посмеются, узнав свою школу.
Однако книга моя несколько месяцев занимала первое место в списке
бестселлеров; она получила множество премий, была переведена на многие языки
и оказала влияние на жизнь многих людей. Но когда она готовилась к печати, я
больше всего на свете боялась, что меня уволят из колледжа, куда я недавно
поступила на работу. "Я написала книгу, она выходит на следующей неделе, -
призналась я одной из своих коллег. - В ней я свела счеты кое с кем из
начальства. Боюсь, как бы меня не прогнали". Приятельница стала меня
успокаивать: "Ну что вы, не волнуйтесь, кому придет в голову писать на нее
рецензию? Никто не узнает, что вы ее автор".
Рецензии были одна восторженней другой. Мне даже неловко их цитировать.
Скажу только, что во всех них говорилось о гуманности и доброте, к которым
призывает книга. Один из критиков так подытожил свои впечатления: "Здесь
много страниц, над которыми смеешься. Иные вызывают слезы. Но сквозь смех и
слезы мы ясно понимаем, как трудно ученикам и учителям понять друг друга при
нынешней системе массового обучения".
Посыпались письма - от друзей и совершенно незнакомых людей, причем
один молодой человек - судя по вложенной фотографии, очень красивый - даже
сделал мне предложение. Учителя писали: "Откуда вы все это узнали? Ведь вы
рассказываете о моей школе, о моем классе, о моих трудностях". А директор
одной из школ заверил: "Мы бы вам позволили ходить по всем лестницам и
вверх, и вниз, как вам вздумается".
Итак, меня простили!
Я думала, что просто рассказала о том, что я знаю и что мне близко, у
меня и в мыслях не было обращать кого-либо в свою веру. Могла ли я
предполагать, что эта "забавная" книга произведет столь сильное
впечатление - один критик написал, что она победно шествует по стране, точно
армия с развевающимися знаменами.
Известность пришла ко мне нежданно-негаданно - так лорд Байрон в одно
прекрасное утро проснулся знаменитым. Я стала высшим авторитетом по всем
вопросам без исключения. Меня приглашали выступать по радио и телевидению,
обсуждать самые разнообразные проблемы. Я получала призы и награды. Мне
вручали адреса и грамоты. Меня фотографировали на всех лестницах страны, где
только я ни появлялась. В ресторанах меня просили оставить автограф на меню.
Редакторы, издатели, продюсеры, директора лекционных бюро роем вились вокруг