"Такэси Кайко. Награда солдату (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

- Все равно куда, на твое усмотрение.
- Но чур уговоримся заранее: сегодня плачу я. Сначала поужинаем, а
потом пойдем куда-нибудь пить.
- Ладно, Арни. Веди меня куда хочешь.
Я звонком вызвал боя, дал ему рукопись, удостоверение на оплату и
чаевые. Уэст, откинувшись на спинку кресла и потягивая коньяк, бросил взгляд
на рукопись. На его круглом лице отразилось явное разочарование. Он
пробормотал: "Японец, а пишет по-английски..." Я рассмеялся, взял лист
бумаги и написал слово "хаси" - палочки для еды - азбукой катакана, азбукой
хирагана и иероглифами. Объяснил ему, в чем дело. Японцы пользуются для
письма знаками трех видов, а слова иностранного происхождения пишут только
азбукой катакана. За границей корреспонденты японских газет, как и я, обычно
печатают свои материалы на машинках с английским шрифтом, все слова пишутся
полиостью в соответствии с их произношением. В Токио такой текст разбирается
и "переводится", то есть пишется заново тремя видами знаков.
- Тьфу, черт, какая волынка!
- Тут дело в привычке.
- А вообще интересно, вроде шифра получается.
- Верно.
- Хитроумный народ японцы...
- Видишь ли, трудность не в знаках. Самое трудное - это умение сочетать
в тексте понятное с непонятным. У нас чем сложнее, чем туманнее пишет
человек, тем больше его уважают. Нельзя высказываться абсолютно ясно. Чтобы
тебя в случае чего не загнали в тупик. Чтобы ты мог отбрехаться - вам, мол,
кажется, что это так, а на самом деле совсем не так... Понял, Уэст?
- Где уж понять! Душа азиатов - загадка.
- Это искусство, Уэст.
Он допил коньяк и, сказав, что через час будет ждать меня в "Жизели",
на углу улицы Ле Руа, ушел. Этот ресторан и кафе "Продаль" на улице Тюдор -
заведения в парижском стиле, куда часто ходят корреспонденты, - выбрал я.
Пока мы болтали, закат достиг своего апогея и пошел на убыль. Угасло
тревожившее душу кровавое зарево, над рекой, над пристанью разлилась тихая,
как вода, бледно-синяя ночь.
Я прошел в ванную, зажег свет, рассмотрел в зеркале свое лицо -
загорелое, напряженное, с острым взглядом. Опрыскал щеки и подбородок
аэрокремом, побрился, потом стер остатки крема одеколоном "Ланзан". На
кафельном полу валялась оливково-зеленая, пропитанная потом и болотной
грязью походная форма. В ткань с внутренней стороны впились лесные клещи.
Видно, они заползли под форму, пока я лежал в джунглях, зарывшись в сухие
листья, и ждал наступления сумерек. Кто их знает, насекомых, может быть, они
приняли меня за одного из постоянных обитателей зоны Д - слона или тигра...
Клещи вцепились так крепко, что я не мог Pix оторвать. Пришлось прижечь их
сигаретой.
После бритья лицо мое не изменилось. Все тот же острый взгляд из-под
тяжело нависших век. Ладно, острый взгляд - это неплохо. Этим, пожалуй,
можно гордиться. Особенно если больше гордиться нечем...
Наверно, моя статья сейчас мчится по воздуху, отстуканная
телеграфистом. Текст, конечно, исковеркан и перевран - здешние телеграфисты
народ разболтанный, несобранный. Через пару часов токийцы будут чертыхаться
и злиться, переводя эту головоломку на катакана, хирагана и иероглифы.