"Эммануил Генрихович Казакевич. Сердце друга (Повесть) " - читать интересную книгу автора

поклялись друг другу в том, что всегда будут стараться поступать честно и
справедливо.
Но вернуться в Москву без разрешения оказалось не простым делом.
Москва все еще была прифронтовым городом, и проезд туда был связан с
большими хлопотами, с обязательным вызовом какого-нибудь учреждения и
другими трудностями. Таня испугалась, как бы ее, словно преступницу, не
ссадили с поезда и не отправили с позором обратно в институт. Тогда Аничка
решила отправиться одна.
Она села в поезд без билета, так как для получения его нужен был
пропуск в Москву. Устроившись на уголке какого-то сундучка в
загроможденном людьми и вещами вагоне, она вначале очень волновалась.
Окружающие люди показались ей крикливыми и злыми. Каждый старался занять
место получше, и это обстоятельство как-то очень обижало Аничку. Но потом,
когда поезд тронулся, выяснилось, что в вагоне сидят хорошие люди.
Приглядевшись друг к другу и перезнакомившись, они стали дружелюбными и
добрыми. Шум и споры улеглись, все довольно сносно разместились и зажили
общей товарищеской жизнью.
Сперва Аничка опасалась проверки документов, но успокаивала себя тем,
что ее отец - генерал: справку об этом она имела. Еще больше успокаивала
ее мысль, что, как только она объяснит, зачем едет, ее беспрепятственно
пустят в Москву. Убедив себя в этом, она ехала уже совершенно спокойно,
разглядывая людей своими большими глазами и вызывая в окружающих чувство
симпатии и радости, о чем она, по молодости лет, только еще начинала
подозревать.
Так, в сознании - еще неясном, но могучем - своего обаяния и своей
правоты, догадываясь, что нет большей силы, чем внутренняя убежденность,
она проделала первые сутки пути.
Но вот случилось то, что должно было раньше или позже случиться.
Дверь в вагон отворилась, и проводница провозгласила: "Проверка
документов!"
Аничка встретила военных, проверявших документы, спокойным и открытым
взглядом, и те, как ни странно, спросили документы у всех, кроме Анички.
Не то чтобы они ее не заметили. Нет, они ее заметили очень хорошо, но,
пожалуй, подумали, что не может такая девушка ехать одна, без папы или
мамы. Один из них даже улыбнулся ей, и его угрюмое кирпичное лицо
покрылось при этом грубыми, но добрыми складками. Она тоже улыбнулась ему,
но потом рассердилась на себя за это, потому что в своем нынешнем
состоянии напряженного самоконтроля поняла, что улыбнулась только для
того, чтобы его задобрить и этим предупредить могущий сорваться с его губ
вопрос о документах.
Поняв это и решив, что поступила нехорошо, она догнала проверявших
уже на площадке вагона и сказала им, что пропуска в Москву у нее нет, но
попасть туда ей необходимо. Так как колеса стучали очень громко, они не
расслышали, и она повторила свои слова. Тот, с кирпичным лицом, взглянул
на нее удивленно. И, увидев девушку в красной вязаной шапочке и таком же
шарфе, видимо, припомнил ее. "Мы же у вас уже проверяли", - проговорил он,
недоумевая и как будто даже с досадой. После чего они скрылись в тамбуре
соседнего вагона, а она вернулась к себе, сконфуженная, но радостная, так
и не поняв, что случилось. Аничка - не без оснований - решила, что своим
видом просто вызывает у всех чувство доверия, и это наполнило ее