"Эммануил Генрихович Казакевич. Дом на площади ("Весна на Одере" #2) " - читать интересную книгу автора

Веретенников вспомнил, что он в то памятное воскресенье (Брест уже пылал)
выехал вместе с другими рабочими Ивановского меланжевого комбината за
город. Он тогда ухаживал за одной девчонкой и именно в то утро
окончательно понял из разных мелочей, что он ей не нравится. И до часу
дня, когда они узнали от проезжего велосипедиста о войне, Веретенников
считал, что на свете нет более несчастного человека, чем он. И только
когда велосипедист крикнул им о том, что случилось, Веретенников, несмотря
на свой малый жизненный опыт, понял, что уже нет на свете ничего важного,
кроме войны.
Возле моста через Буг шестеро солдат сели в машину, груженную тюками
с летним обмундированием для действующей армии. Шофер стал рассказывать
Веретенникову о своих домашних делах. Он жаловался на мачеху, которая
плохо относилась к его жене и всячески ее тиранила. В разгар войны он про
это старался не думать, теперь же рассуждал о том, что ему придется
ставить собственную избу. И он прикидывал, во что это обойдется, и
беспокоился насчет леса, так как сторона у них безлесная, степная -
Заволжье.
Машина мчалась по волнистой польской равнине. Но хотя солдаты
внимательно смотрели на проносившиеся мимо незнакомые картины иной страны,
разговаривали они больше о своих домашних делах. Почуяв конец войны, они
устремились душой не вперед, как это было раньше, а назад, к оставленным
домам и семьям. В то же время они хотели скорее догнать свою часть, потому
что понимали, что их путь домой лежит еще через фронт. И так они ехали на
восток, двигаясь на запад. И если бы им сказали, что, для того чтобы
вернуться домой, надо обогнуть земной шар, - они безропотно проделали бы
весь путь - пешком и на машинах, с боями так с боями, а ежели в тылах, то
и в тылах.
Как ни хорошо было на мягких тюках с обмундированием, но следовало
узнать, хотя бы приблизительно, где находится дивизия. С этой целью
солдаты простились с шофером в одном польском городе и пошли разыскивать
советскую комендатуру. Веретенников спросил у проходившего мимо поляка в
высокой шляпе, где находится советская комендатура, на что поляк ничего не
ответил, только с какой-то смесью издевки и вражды скосил глаза и прошел,
словно перед ним стояли не люди, а, скажем, стая ворон.
Из этого случая Небаба сделал скоропалительный вывод, что "поляки нас
не любят" и что "как волка ни корми...".
Поэтому он предложил Веретенникову обратиться с тем же вопросом к
проходившему неподалеку человеку в рабочей одежде и не в шляпе, а в
горохового цвета фуражке с наушными клапанами. Однако Веретенников, в
котором проснулась любознательность и жажда исследования, обратился не к
этому человеку в рабочей одежде, а к другому - тоже в шляпе. Этот другой
прогуливался по тротуару деревянной походкой. Он был прям, худ, полон
важности и очень вежлив: несмотря на довольно сильный дождь, он при
встрече с знакомыми - а знакомых у него было, очевидно, много - широким
жестом приподнимал шляпу.
Приподнял он шляпу и тогда, когда к нему подошел Веретенников, и во
время разговора стоял с непокрытой головой. Он внимательно выслушал
Веретенникова, объяснил очень подробно, как пройти к советской
комендатуре, и даже проводил солдат до угла, чтобы показать им
направление. И солдаты сделали вывод, что жизнь гораздо сложнее, чем это