"Юрий Казаков. На охоте " - читать интересную книгу автора

4

Долго рубили жерди, устраивали, поправляли, заколачивали, покрывали
шалаш двойным рядом еловых лап, старались, чтобы шалаш стоял под елью точно
так же, как стоял раньше. Петр Николаевич все вспоминал, как делал его отец,
точно так же делал сам, и точно так, как когда-то запоминал он, теперь
смотрел во все глаза, помогал и запоминал его сын.
Часам к двум,-- когда шалаш был совсем готов, когда все из рюкзаков
было разложено и поверх еловой подстилки постелили еще куртки и телогрейки и
разулись, чтобы отдохнуть,-- стал натягивать дождь. Быстро надвигались
темные облака, один за другим закрывая голубые просветы вверху. Лес смолк,
потемнел, в шалаше от этого стало еще лучше. Ждали сильного дождя, но начало
робко капать, трогая цветы и листья, и пошел обложной, реденький, теплый
дождик.
Охотники сидели в шалаше и были счастливы от усталости, оттого, что
успели устроиться и могут переждать непогоду, от тишины и от едва слышного
шур-стения дождя по листьям. Все скоро опять отсырело, но пахло уже не тем
чистым и грустным запахом росы, как давеча утром, а грибами, мокрой землей,
горькой осиновой корой, березовым листом, и было немного душно.
Алексей скоро откинулся лицом в угол шалаша к толстому стволу и уснул.
Петр Николаевич подвинулся ближе к низкому входу, стал смотреть на повисшие
мокрые пряди берез, на поникшие ромашки на поляне. Он сидел, как часто
сиживал раньше, обхватив колени руками, тихонько пел. Пел он все печальные
старые русские песни, в которых говорится о разлуке, о смерти, о несбывшейся
любви, о раздольных полях, о тоске и сиротливых ночах... Пел и вспоминал
многое из своей жизни, мечтал о чем-то, смотрел на хмурое небо и
присмиревший тихий лес. Потом замолчал, стал думать о сыне и никак не мог
понять, чего же больше в его мыслях: радости или ревности...
Потом он задремал, побежденный усталостью, склонясь головой на колени,
но и в дремоте его не покидало ощущение тоски, сожаления по чему-то навсегда
утраченному. Свешенная рука его затекла, набухла и была похожа на мертвую. А
дождь все крапал, все шелестел в листьях осин и в траве, сырело и сырело
кругом, и только под елью, где стоял шалаш, было сухо.

5

Проснулись они к вечеру, когда дождь кончился, взяли ружья и пошли
мокрым лесом. С ветвей капало: капли были крупные; далеко слышалось: тук!
тук! тук! Солнце заходило, слабо и желто просвечивая сквозь лес. В лесу
стоял золотистый прозрачный пар, отпевали последние минуты птицы. Такой же
пар висел над озером, жемчужно сверкали осока и кусты, чуть заметно
колыхалась вода: где-то плавали утки.
Долго и осторожно переходили с места на место, пока вдруг не увидели
уток, плавающих близко от берега, но далеко от того места, где они вышли к
воде. Маскируясь, долго рассматривали уток в бинокль, потом попятились,
неслышно и быстро перебежали верхом и в замеченном месте стали пробираться к
берегу. Сквозь просветы ветвей показалась темная вода и на ней освещенные
желтым солнцем утки.
- Обожди... дай я, дай я...-- умоляюще зашептал Алексей.