"Джакомо Джироламо Казанова. История моей жизни " - читать интересную книгу автора

к нему в комнату доложить об исполненном поручении. Минутою позже входит
камердинер и вручает ему записку со словами, что адъютант г-жи Ф. ожидает у
дверей ответа. Он выходит, г-н Д. Р. распечатывает и читает письмо, а
прочтя, рвет его и в запальчивости швыряет на пол; после, пошагав по
комнате, он пишет наконец ответ на записку, запечатывает, звонит, веля
впустить адъютанта, и вручает ему письмо. Затем с выражением полнейшего
спокойствия дочитывает известия от капитана галеасов и велит мне переписать
какое-то письмо. Он как раз читал его, когда вошел камердинер и сказал, что
г-жа Ф. желает со мною говорить. Г-н Д. Р. отвечал, что больше я ему не
нужен, и разрешил отправиться к г-же Ф. и узнать, чего она хочет. Я
удаляюсь, а он на прощание предупреждает, что мне следует помалкивать. Мне
не было нужды в его предупреждениях. Не в силах угадать, для чего зовет меня
г-жа Ф., я лечу к ней. Мне случалось бывать там и прежде, но по ее просьбе
-- никогда. Ждать пришлось не долее минуты. Я вхожу и с удивлением вижу, что
она сидит в постели, раскрасневшаяся, пленительная, но с опухшими и
покрасневшими глазами. Она, бесспорно, плакала. Сердце мое бешено
колотилось, сам не знаю отчего.
- Садитесь сюда, в это креслице, - сказала она, - мне надобно с вами
поговорить.
- Я недостоин подобной милости, сударыня, и выслушаю вас стоя.
Она не настаивала, памятуя, быть может, что прежде никогда не была со
мною столь любезна и ни разу не принимала в постели. Собравшись несколько с
духом, она продолжала:
- Муж мой проиграл вчера вечером банку, что в кофейне, двести цехинов
под честное слово; он полагал, что деньги у меня и сегодня он их заплатит,
но я распорядилась ими, а значит, должна их для него найти. Я подумала, не
могли бы вы сказать Мароли, что получили от мужа его проигрыш. Вот кольцо,
возьмите, а первого числа января я отдам вам двести дукатов и вы мне его
вернете. Сейчас напишу и расписку.
- Что до расписки, пусть, но я отнюдь не желаю лишать вас кольца,
сударыня. И еще скажу вам, что г-ну Ф. надобно идти самому либо послать к
держателю банка человека, а деньги я вам отсчитаю через десять минут, когда
вернусь.
С этими словами я, не дожидаясь ответа, вышел, возвратился в дом г-на
Д. Р., положил в карман два свертка по сотне монет и отнес ей, а взамен
сунул в карман расписку с обязательством уплатить деньги первого числа
января.
Когда я повернулся уходить, она, взглянув на меня, сказала - это
доподлинные ее слова:
- Знай я, в какой степени вы расположены оказать мне услугу, я,
полагаю, не решилась бы просить вас о подобном одолжении.
- Что ж, сударыня, на будущее знайте, что нет в мире мужчины,
способного отказать вам в столь ничтожном одолжении, коль скоро вы сами об
этом попросите.
- Слова ваши весьма лестны, но, надеюсь, более мне во всю жизнь не
случится попасть в столь скверное положение, чтобы пришлось испытывать их
правдивость.
Я ушел, размышляя над ее тонким ответом. Она, против моего ожидания, не
сказала, что я ошибаюсь: это повредило бы ее репутации. Она знала, что я
находился в комнате г-на Д. Р., когда адъютант принес ее записку, и,