"Джакомо Джироламо Казанова. История моей жизни " - читать интересную книгу автора

вернулись в два часа пополуночи. В ту ночь они впервые узнали, каков я есть.
Г-жа Ф. сказала г-ну Д. Р., что никогда еще так не смеялась и не могла даже
подозревать, что простые слова бывают столь смешными.
Ясно было одно: потому, что смеялась она всем моим речам, я обнаружил в
ней бездну ума, и за веселость ее так влюбился, что отправился спать в
убеждении, что впредь уже не сумею изображать перед нею равнодушного.
Когда наутро я проснулся, новый мой солдат-слуга сообщил, что
Светлейшему лучше, и госпитальный врач даже полагает жизнь его
вне
опасности. Зашел об этом разговор и за столом; я не промолвил ни слова. Еще
через день ему, по приказанию генерала, отвели весьма чистое помещение и
дали лакея; его одели, дали ему рубашек, а после того как генерал-проведитор
по излишней милости сделал ему визит, примеру его последовали все высшие
офицеры, не исключая и г-на Д. Р., - в большой мере из любопытства. К нему
отправилась г-жа Сагредо, а за ней и все дамы; одна лишь г-жа Ф. не пожелала
свести с ним знакомство и сказала со смехом, что пойдет лишь тогда, если я
сделаю ей одолжение и ее представлю. Я просил уволить меня от этого. Его
величали "высочеством", он звал г-жу Сагредо "своей принцессою". Г-н Д. Р.
захотел уговорить и меня нанести ему визит, но я отвечал, что наговорил
слишком много и не намерен теперь, набравшись храбрости либо низости,
противоречить сам себе. Когда бы у кого-нибудь нашелся французский альманах
из тех, что содержат генеалогии всех именитых родов Франции, обман бы
немедля раскрылся; но ни у кого его не случилось, даже у самого французского
консула, болвана первостатейного. Не прошло и недели после метаморфозы
безумца, как он стал появляться в свете. Обедал и ужинал он у самого
генерала, и всякий вечер бывал в обществе, но неизменно напивался пьян и
засыпал. Невзирая на это, его по-прежнему почитали за принца: во-первых, для
того что он без всякой опаски ожидал ответа, который генерал, писавший в
Венецию, должен был получить на свое письмо; во-вторых, для того что он
требовал от епископата примерно наказать священника, нарушившего тайну
исповеди и разгласившего его секрет. Священник сидел уже в тюрьме, и не во
власти генерала было защитить его. Все высшие офицеры приглашали самозванца
на обед; один г-н Д. Р. все не решался это сделать, ибо г-жа Ф. без
околичностей объявила, что в этом случае останется обедать дома. Я еще
прежде почтительно известил его, что в тот день, когда ему угодно будет
пригласить принца, не смогу у него быть.
Однажды, выйдя из старой крепости, повстречал я его на мосту, что ведет
к эспланаде. Став передо мною, он с благородным видом делает мне упрек,
отчего я никогда не зайду его проведать, и немало меня смешит. Посмеявшись,
я отвечаю, что ему не мешало бы подумать, как унести ноги прежде, нежели
генерал получит ответ, узнает правду и учинит расправу, и вызываюсь помочь,
сторговавшись с капитаном неаполитанского судна, что стояло под парусом,
дабы тот спрятал его на борту. Вместо того чтобы принять мой дар, несчастный
осыпает меня бранью.
Безумец этот ухаживал за г-жой Сагредо, каковая, гордясь, что
французский принц признал превосходство се над остальными дамами, обходилась
с ним благосклонно. За обедом у г-на Д. Р., где собралось большое общество,
она спросила, отчего я советовал принцу бежать.
- Он сам поведал мне о том, дивясь упорству, с каким вы почитаете его
за обманщика, - сказала она.