"Джакомо Джироламо Казанова. История моей жизни " - читать интересную книгу автора

- Я дал ему этот совет, сударыня, ибо у меня доброе сердце и здравый
рассудок.
- Стало быть, все мы, не исключая и генерала, дураки?
- Подобный вывод был бы несправедлив, сударыня. Если чье-то мнение
противно мнению другого, это отнюдь не означает, что кто-то из двоих дурак.
Быть может, через восемь - десять дней я сочту, что заблуждался, - но
оттого не стану полагать себя глупей других. Однако же для дамы столь умной,
как вы, не составит труда различить в этом человеке принца или крестьянина
по манерам его и образованности. Хорошо ли он танцует?
- Он не умеет сделать шагу; но он презирает танцы и говорит, что не
хотел им учиться.
- Учтив ли он за столом?
- Бесцеремонен; не желает, чтобы ему переменили тарелку; ест из общего
блюда своею собственной ложкой; не умеет сдержать отрыжку; зевает и встает
первым, когда ему заблагорассудится. Ничего удивительного: он дурно
воспитан.
- Но, несмотря на это, весьма обходителен - так мне кажется. Он
чистоплотен?
- Отнюдь нет; но он еще не вполне обзавелся бельем.
- Говорят, он не пьет ни капли.
- Вы шутите; по два раза на дню встает из-за стола пьяным. Но здесь
его нельзя не пожалеть: он не умеет пить, чтобы вино не бросилось ему в
голову. Ругается, как гусар, и мы смеемся - но он никогда ни на что не
обижается.
- Он умен?
- У него необыкновенная память: всякий день он рассказывает нам новые
истории.
- Говорит ли о семье?
- Часто вспоминает мать - он нежно ее любит. Она из рода Дюплесси.
- Коли она еще жива, ей должно быть сейчас лет сто пятьдесят --
четырьмя годами более или менее.
- Что за нелепость!
- Именно так, сударыня. Она вышла замуж во времена Марии Медичи.
- Однако ж имя ее значится в метрическом свидетельстве; но печать
его... [пропуск в рукописи]
- Известно ли ему, что за герб у него на щите?
- Вы сомневаетесь?
- Думаю, он этого не знает.
Общество поднимается из-за стола. Минутою позже докладывают о приезде
принца, в тот же миг он входит, и г-жа Сагредо, не долго думая, говорит:
- Дорогой принц, Казанова убежден, что вы не знаете своего герба.
Услыхав эти слова, он с усмешкою приступает ко мне, называет трусом и
тыльной стороной руки дает мне пощечину, сбивши с головы моей парик.
Удивленный, я медленно направляюсь к двери, беру по пути мою шляпу и трость
и, спускаясь по лестнице, слышу, как г-н Д. Р. громким голосом велит
выкинуть безумца в окно.
Выйдя из дома, направляюсь я поджидать его к эспланаде, но вижу, как он
появляется с черного хода, и бегу по улице в уверенности, что не разминусь с
ним. Приметив его, устремляюсь навстречу и начинаю лупить смертным боем,
загнавши прежде в угол меж двумя стенами; вырваться оттуда он не мог, и ему