"Н.Казандзакис. Последнее искушение Христа " - читать интересную книгу автора

продирающаяся сквозь скалы и заросли кактусов, но теперь уже обретшая иной
облик, неведомая многоглавая толпа. Как поистрепались, как исхудали и
сморщились исполины, как жалко свисают долу их бороды! Людишки, жалкие,
запыхавшиеся людишки, с трудом переводящие дыхание. каждый из которых держал
в. руках странные орудия пыток: кто ремни с железом, кто щипцы и стрекала,
кто толстые, с широкой шляпкой гвозди, трое приземистых коротышек несли
невообразимо тяжелый крест, и, наконец, последний, самый невзрачный на вид,
косоглазый, - терновый венец.
Рыжебородый наклонился, посмотрел на них и презрительно покачал
массивной головой.
- Не веруют, потому и сил у них не хватает... Не веруют и потому я
должен мучиться... - услышал спящий слова, которые тот произнес, словно
размышляя вслух.
Рыжебородый вытянул вперед волосатую ручищу.
- Смотрите! - указал он вниз, на укутанное утренним туманом поле.
- Ничего не видно, атаман... Темно...
- Не видно?! Стало быть, вы не веруете?!
- Веруем, атаман... Веруем, потому и идем за тобой, но там ничего не
видно...
- Посмотрите еще раз!
Ручища рыжебородого опустилась, словно мечом разрубив туман, и
показалась равнина. С улыбкой и сиянием просыпалось голубое озеро, раздвигая
дымку. Среди посевов, под пальмами и всюду на округлых заводях с таяькой
белели, словно яйца в просторных гнездах, большие и малые села.
- Он там! - сказал предводитель, указывая на утонувшее в зелени
большое село.
Три ветряные мельницы уже распахнули над ним спозаранку свои крылья и
вращали ими. По пшенично-смуглому лицу спящего юноши вдруг пробежал испуг.
Он повел рукой, силясь прогнать сновидение, отягощавшее ресницы. Изо всех
сил он старался проснуться.
"Это всего лишь сон, - думал юноша. - Вот сейчас я проснусь и буду в
безопасности".
Но упорно кружившие вокруг него людишки не желали исчезать. Свирепого
вида рыжебородый указал пальцем на большое селение посреди равнины и сказал:
- Он там! Там он живет, скрываясь от людей. Носит рубище, ходит босой,
выдает себя за плотника, делая вид, будто он вовсе не он, чтобы спастись, но
от нас ему не уйти! Око Божье узрело его! Хватай его, ребята!
Рыжебородый оторвал уж было от земли ногу, чтобы рвануться вперед, но
гут людишки повисли у него на руках и ногах, и огромная стопа вновь уперлась
в землю.
- Оборванцев и босых много, атаман, и плотников тоже много. Дай нам
знак, кто он, как он выглядит, где он находится, - мы должны узнать его,
иначе с места не сдвинемся. Мы устали.
- Я схвачу его в объятия и поцелую - это и будет вам знак. А теперь -
вперед, в путь! И не поднимайте шума: сейчас он спит, смотрите же, не
разбудите его, не то он улизнет. Во имя Бога хватай его, ребята!
- Хватай его, атаман! - в один голос закричали людишки; и уж было
изготовились снова мерить дорогу широкими стопами, но тут один из них --
худощавый, косоглазый и сутулый, тот, что держал терновый венец, - вдруг
запротестовал, ухватившись за дрок.