"Никоc Казандзакиc. Я, грек Зорба (Роман) " - читать интересную книгу автора

старейшина деревни, тот кто сдал нам лигнитовую шахту. Накануне он заходил к
мадам Гортензии, чтобы отвести нас к себе.
- Это большой стыд для нас, - говорил он, - вы остановились в трактире,
словно в деревне некому вас устроить.
Он был серьезен, речь его текла размеренно. Мы отказались.
Старик был задет, но не настаивал.
- Я выполнил свой долг, - сказал он, уходя, - а вы поступайте, как
знаете.
Некоторое время спустя старейшина послал нам два круга сыра,
корзину гранатов, глиняную миску с изюмом и инжиром и оплетенную бутыль
раки.
- Вам привет от капитана Маврандони! - сказал работник, разгружая
ослика. - Это пустяк, но от всего сердца, так он просил передать. Мы
поблагодарили именитого человека в самых сердечных выражениях.
- Долгих лет жизни вам! - сказал посыльный, приложив руку к сердцу.
Больше он ничего не сказал.
- Какой-то он неразговорчивый, - пробормотал
Зорба.
- Гордый, - сказал я, - он мне нравится.
Мы уже подходили к дому, ноздри Зорбы радостно затрепетали.
Мадам Гортензия, едва заметив нас, вскрикнула и вернулась на кухню.
Зорба поставил стол во дворе, в тени беседки из виноградных лоз
с облетевшими листьями. Он нарезал толстыми ломтями хлеб, принес вина,
расставил тарелки и приборы. Хитро взглянув на меня, он указал на стол: там
было три прибора!
- Ты понял, хозяин? - шепнул он мне.
- Понял, - ответил я, - я тебя понял, старый развратник.
- Из старой курицы самый наваристый бульон, - сказал он, облизываясь. -
Я в этом кое-что понимаю.
Он бегал, напевая старые любовные песенки, ловкий,
с блестящими глазами.
- Вот это жизнь, хозяин, настоящая жизнь. Послушай, я веду себя так,
будто через минуту помру. Тороплюсь съесть свою курицу, пока не сыграл в
ящик.
- За стол! - скомандовала мадам Гортензия. Она принесла кастрюлю и
поставила ее перед нами. Заметив вдруг три прибора, она остановилась с
раскрытым ртом. Вспыхнув от удовольствия, она посмотрела на Зорбу, и ее
маленькие голубые глазки заморгали.
- У нее горит в трусиках, - шепнул мне Зорба. Затем крайне вежливо
обратился к даме:
- Прекрасная морская нимфа, - сказал он, - мы потерпели кораблекрушение
и волны выбросили нас в твое царство, соблаговоли разделить с нами трапезу,
моя русалка.
Старая певичка всплеснула руками, словно хотела сжать нас обоих
в своих объятиях, грациозно наклонилась, коснулась Зорбы, затем меня, и,
кудахча, побежала к себе в комнату. Немного погодя она вновь появилась,
переваливаясь с боку на бок, трепещущая, одетая в свой парадный туалет:
старое платье из зеленого бархата, все вытертое, украшенное желтой
потускневшей тесьмой. Ее корсаж был гостеприимно открыт, в вырезе
красовалась распустившаяся матерчатая роза. В руках у нее была клетка с