"Никоc Казандзакиc. Я, грек Зорба (Роман) " - читать интересную книгу автора

же случилось, что именно в эту минуту, ранним утром на критском берегу это
воспоминание пришло мне на память вместе со строкой из отпевальной песни,
наполняя горечью мое сознание?
Я медленно набил трубку и зажег ее. "Все в этом мире имеет свой
тайный смысл, - думал я. - Люди, животные, деревья, звезды - все это не что
иное, как знаки, счастлив тот, кто начал их разгадывать; но в то же время
это и его несчастье. Когда же человек видит их первоначально, он не понимает
истинного значения происходящего и лишь спустя годы, слишком поздно, делает
свои открытия.
Воин в бронзовом шлеме, мой друг, опирающийся на колонну в
ярком свете полудня, птичья весть, строка из отпевальной песни - все это, -
думал я теперь, -
имело какой-то скрытый смысл, но какой?"
Мой взгляд следил за медленно исчезающей струйкой дыма, и моя
душа, как бы слившаяся с этим дымом, так же медленно растворялась в его
синих извивах. Прошло немало времени, пока я интуитивно, но совсем явственно
ощутил рождение, расцвет и исчезновение мира. Казалось, я снова погрузился -
на этот раз без ложного пафоса и изворотливости бесстыжего ума - в Будду.
Этот дым был сущностью его учения, тающие спирали - самой
жизнью, безмятежно и счастливо заканчивавшейся в голубой нирване. Я не
размышлял, ничего не искал, у меня не было ни малейшего сомнения. Я
находился в полной гармонии с миром и с самим собой.
Я тихо вздохнул. И этот вздох вернул меня к настоящему;
осмотревшись, я увидел жалкий дощатый сарай с небольшим зеркалом на стене,
на которое только что упал, рассыпав отблески, первый луч солнца. Напротив
спиной ко мне сидел на своем матрасе Зорба и курил.
Внезапно передо мной возник вчерашний день со всеми его
трагикомическими перипетиями. Вспомнился рассказ о запахах фиалки,
одеколона, мускуса и амбры; был тут и попугай, хлопавший крыльями по прутьям
своей клетки и звавший прежнего любовника хозяйки, старой портовой шаланды,
единственной, кому удалось пережить весь тот флот, и рассказавшей об
античных морских битвах...
Зорба услышал мой вздох, тряхнул головой и повернулся.
- Плохо мы себя вели, - пробормотал он, - плохо себя вели, хозяин. Ты
веселился, я тоже, а она, бедняжка, только смотрела на нас! Потом ты ушел,
даже не обратив на нее внимания, словно она была тысячелетней старухой,
какой стыд! Это невежливо, хозяин, настоящий мужчина должен вести себя
иначе, да-да, позволь тебе это сказать! В конце концов, она - женщина, разве
не так? Слабый пол, плакса. Хорошо, что я остался, чтоб ее утешить.
- Что ты тут плетешь, Зорба, - сказал я, смеясь. - Ты что, всерьез
думаешь, что все женщины только об этом и думают?
- Да, да, у них в голове только это. Поверь мне, хозяин. У меня,
который имел их любого цвета, есть, как говорится, кое-какой опыт в этих
делах. Женщина - это больное создание, я тебе говорю, это - лукавая плакса.
И если ты ей не говоришь, что любишь ее, что она тебе желанна, она тут же
начинает хныкать. Возможно, она тебе откажет, может ты ей совершенно не
нравишься и даже отвратителен, это другое дело! Но все окружающие должны ее
желать. Именно это ей, бедняжке, нужно, поэтому ты обязан доставить ей
удовольствие. У меня была бабушка, должно быть, ей стукнуло тогда
восемьдесят. История этой старухи - настоящий роман. Ну да ладно, это уже