"Лаура Кинсейл. Принц полуночи " - читать интересную книгу автора

Он склонил голову набок, искоса наблюдая за ней. Она стояла очень
прямо, и было очевидно, что готова и далее перечислять свои достоинства,
если он заупрямится. С легкой иронией он спросил, усмехнувшись:
- Что, и вино тоже умеете делать?
- Конечно. Я делала ягодные вина каждый год и мятные настойки. И пиво.
Она говорила голосом образованного человека, ее манеры были манерами
высшего общества, но перечисляла она свои умения, словно работала в
услужении. Мужская одежда на ней явно принадлежала когда-то аристократу. Он
позволил себе представить ее юное тело без этих одежд, стройное и гибкое, и
тихо вздохнул от охватившего его желания.
Он перевел взгляд выше. Встретился с ней глазами. Она смотрела на него,
не мигая.
- Я сделаю все, что хотите, - сказала она. - Я буду спать с вами.
С.Т. с такой силой рубанул по головке чеснока, что та разлетелась на
куски.
Будь она проклята.
Будь она проклята, будь проклята, проклята, наблюдательная маленькая
дрянь.
Он хотел сказать ей что-нибудь злое, такое, чтобы причинить ей боль,
как причинило ему боль ее безжизненное деловое предложение. Но когда он
увидел ее залившееся жаркой краской лицо и плотно сжатые губы, то понял, что
она такая молодая, беззащитная и только с виду сильная, и злые слова
застряли у него в горле.
Он сказал только:
- Нет, спасибо.
Она чуть заметно расслабилась. С.Т. занялся другой головкой чеснока. Он
почувствовал, как кровь приливает к голове от того, что она испытала
огромное облегчение от его отказа.
Он кинул головку чеснока в горшок вместе с кожицей и, опершись ладонями
о стол, посмотрел на них. Десять пальцев, немного испачканных краской. У
него две руки, одна голова... неужели он так переменился? Ни одна женщина
никогда не жаловалась ни на его внешность, ни на искусство любить. Ему
никогда, никогда не нужно было покупать их расположение.
Он спросил себя, неужели он пал так низко, что сейчас готов пойти на
это. Сейчас, оскорбленный и возбужденный, мучительно осознавая ее
присутствие в своей кухне, он не осмеливался взглянуть на нее. Три года
искусство заменяло ему все: когда его одолевала тоска по женщине, он начинал
работать, рисовал ураганы, лоснящихся гончих, лошадей, лепил из глины
изящные формы, уставал так, что не мог больше стоять, и засыпал, сидя на
стуле и все еще сжимая в руке стеку.
Он никогда не заканчивал работ. Он не мог решить, лучшая или худшая из
них сейчас перед ним.
- Можно я сяду? - спросила она каким-то странным голосом.
- Да ради Бога, конечно, можете. - С.Т. повернулся и увидел, что она
падает - и не успел даже собраться с мыслями, чтобы хоть руку протянуть или
сделать к ней шаг, как она безжизненно рухнула на земляной пол.
Какое-то мгновение он стоял в изумлении. Затем шевельнулся; казалось,
что его тело приняло решение раньше, чем мозг. Она открыла глаза как раз,
когда он опустился рядом с ней на колени. Темно-синий взор замутился от
испытываемого ею крайнего напряжения, краску на щеках сменила мертвенная