"Лаура Кинсейл. Летящая на пламя " - читать интересную книгу автора

предметы этого арсенала были расположены самым искусным образом, так что
Олимпия с трудом смогла оторвать от него свой восхищенный взгляд.
Не переставая кивать и кланяться, слуга попросил гостью подождать у
подножия лестницы, ведущей наверх, и вместо того, чтобы подняться по ее
ступеням, быстро и ловко, словно обезьяна, подтянулся на руках, ухватившись
за перила, прыгнул и скрылся во мраке верхней площадки. Олимпия услышала
шлепанье его босых ног по гладкому деревянному полу, а затем громкий голос,
отдававшийся гулким эхом в огромном доме.
- Шеридан-паша! - позвал слуга и тут же испуганно вскрикнул. Послышался
звук оплеухи. - Шеридан-паша! Нет, нет! Я вовсе не спал!
- Лживый пес! - раздался громкий мужской голос, доносящийся откуда-то
из глубины. - Давай сюда одеяла!
Слуга вновь закричал, а затем его крик перешел в горестный вой.
- Шеридан-паша, умоляю вас! Вспомните о моих дочерях, о моей жене! Кто
пошлет им денег на пропитание, когда я умру от холода, превратившись в
окоченевший труп!
- А кто им посылает деньги сейчас? - хмыкнул хозяин. - Ты вспоминаешь о
них лишь тогда, когда тебе выгодно о них вспоминать. Да и какой от тебя
толк? Посмотри, ты, ослиная шкура, видишь дыру в этой рубашке, как будто ее
продел девятифунтовый снаряд? Кроме того, ты так и не принес мне теплую воду
для бритья.
Слуга начал быстро лопотать что-то жалобным тоном на непонятном Олимпии
наречии, хотя она бегло говорила на пяти иностранных языках и могла сносно
читать и писать еще на четырех. Низкий голос хозяина отвечал ему
по-английски, потом под его тяжелыми шагами Заскрипели деревянные половицы -
по-видимому, он направился по коридору, приближаясь к лестничной площадке.
- Ну хорошо, пошли ее ко всем чертям! Проклятье, спасу нет от этих
поклонниц в идиотских шляпках! - голос выдавал глубокое отвращение,
испытываемое этим человеком к слабому полу. - Бабы! Прохода не дают! Пошли
ее, знаешь, куда...
И неистово бранясь, он наконец появился на верхней площадке - с
обнаженным торсом и белым полотенцем, перекинутым через плечо. Капитан
держал в одной руке подсвечник с мерцающей свечой, отбрасывающей тени на его
голую грудь, а в другой руке он нес ворох одеял. Его замшевые брюки были
заправлены в черные, начищенные до блеска сапоги.
Заметив гостью, он сразу же замолчал и остановился. На его груди в
тусклом свете свечи блеснул кулон в виде полумесяца. Капитан прикрыл его
краем полотенца. Олимпия в волнении прижала к груди свои подарки и
пристально взглянула на сэра Шеридана из-под низко нависшего надо лбом
плюмажа шляпки. Хозяин, в свою очередь, разглядывал ее, застыв на лестнице.
Молчание затягивалось, усугубляя неловкость.
Капитан Дрейк был совсем не похож на того человека, образ которого
сложился в воображении Олимпии. Да, он действительно высок ростом, но лицо
его нельзя назвать невзрачным, не внушало оно и доверия, глаза капитана
вовсе не казались добрыми. Одним словом, фантазия подвела Олимпию.
Серые глаза, в упор разглядывавшие ее, были глубоки, проницательны и в
то же время изменчивы, словно дым над костром. Лицо Шеридана можно было
сравнить с ликом падшего ангела: холодное, с угрюмо сжатым ртом и орлиным
профилем; в его взоре, которым он оценивающе окидывал гостью, светился
дьявольский живой ум. От света канделябра, стоящего позади него, вокруг