"Лаура Кинсейл. Летящая на пламя " - читать интересную книгу автора

завершил свое школьное образование в возрасте десяти лет, капитан Дрейк лишь
солидно нахмурился и произнес многозначительное "гм-гм", постаравшись
придать своему лицу глубокомысленное выражение. Он не хотел, чтобы Олимпия
раньше времени изменила о нем свое мнение, а в том, что это мнение было
восторженным, Шеридан нисколько не сомневался и рассчитывал извлечь из этого
обстоятельства пользу раньше, чем у мисс Сен-Леже откроются глаза.
- Благодарю вас, - сказал он, бросив на нее растроганный взгляд. - Вы
мне льстите.
Губы Олимпии дрогнули, и она улыбнулась; выражение полного
удовлетворения озарило ее строгое, серьезное лицо. Такой открытой
выразительной улыбки Шеридан никогда прежде не видел. Ему почему-то стало
неловко, и он отвел взгляд в сторону. Олимпия была похожа на неземное
существо, и в то же время в ней чувствовалось странное обаяние. Шеридану на
секунду стало не по себе. Он был неравнодушен к красивым женщинам и любил
их, как любит всякий нормальный мужчина. Но обаяние мисс Сен-Леже было
совсем другого рода и будило в душе совсем другие чувства. Эта девушка всем
своим обликом - обликом человека не от мира сего - затронула в нем какие-то
сокровенные, полузабытые струны - струны души, сказал бы Шеридан, если бы
считал, что его душу еще хоть что-то может тронуть.
Прищурившись и полуоткинувшись на спинку дивана, Шеридан предался более
привычному и приятному занятию: он стал разглядывать гостью. Ее платье
модного покроя имело глубокий вырез, который заставил Шеридана убедиться в
том, что Олимпия не прибегала ни к каким искусственным ухищрениям, и высокая
пышная грудь досталась ей от природы. По ее плечам сбегал воротничок,
сходясь у основания выреза, Открывавшего взгляду начало ложбинки на груда.
Шеридан заерзал на месте и плотнее закутался в одеяло, стараясь скрыть свой
интерес к гостье, а затем налил чай ей и себе. Не решаясь предпринять
следующий шаг, приближающий его к заветной цели, Шеридан некоторое время
смирно сидел рядышком с гостьей, словно школьник, прихлебывая чай.
Он до сих пор так и не понял, зачем она явилась. Версия с "разгневанным
папашей" отпала сама собой. Скорее всего, она пришла для того, чтобы
попросить у него денег в пользу Общества Обездоленных Старых Дев; если это
так, то она сильно просчиталась. Шеридан искоса взглянул на мисс Сен-Леже и
увидел, что она в волнении кусает нижнюю губку, собираясь, по-видимому, с
духом для того, чтобы начать разговор.
Шеридан сделал еще несколько глотков, ожидая, когда же она заговорит.
Поглядывая не нее, Шеридан испытывал приятное сладостное чувство покоя и
умиротворения, что было вполне объяснимо после многих месяцев треволнений и
вынужденного воздержания от всех мирских радостей. И он отдался этим
чувствам. В этот момент Шеридан наслаждался сознанием того, что просто
существует, испытывая тихую радость от ощущения холодка на своей щеке и
тепла, исходящего от шерстяного одеяла, накинутого на голое тело; он
чувствовал свою крепкую гибкую спину, опирающуюся на жесткий валик дивана.
Военная служба научила Шеридана одной простой истине - в жизни, посреди ее
безумств, так редки мгновения покоя, а потому надо уметь их ценить. Сам он
искренне благодарил судьбу за подобные мгновения, относясь к ним с почти
религиозным благоговением.
Наконец, мисс Сен-Леже прекратила кусать свою губку. Похоже, ей было по
душе то, что в комнате царило молчание, и она задумчиво и немо - словно
кошка или собака - уставилась в огонь, полыхающий в камине. Глядя на ее