"Лаура Кинсейл. Летняя луна " - читать интересную книгу автора

поздно сдавался, а карабкаться по лестнице на антресоли ему не позволяли
больные ноги. Поэтому здесь Мерлин ощущала себя совершенно свободной и могла
без помех заниматься своей работой. Колокольчик замолчал, она соскользнула с
табуретки и стала разбирать предметы, беспорядочно разбросанные по столу.
Она искала листок с уравнениями, которые записала перед тем, как мистер
Рансом так неожиданно ворвался в ее размеренную тихую жизнь.
В полдень она увидела, как Таддеус с подносом в руках проковылял через
двор. Значит, ближайший час он будет занят Теодором, и Мерлин спустилась
вниз, чтобы поесть в одиночестве. Почему-то ей не хотелось с ним
разговаривать. Нет, только не сегодня. У нее не было сил слушать его
вопросы: о том, кто это был у нее в гостях, почему не доели ужин, почему
была смята постель в старой комнате дяди Дориана и почему постель в ее
собственной спальне осталась нетронутой.
Мерлин нахмурилась, увидев залитую джемом тарелку, забытую посреди
обеденного стола. Липкий след тянулся от нее по деревянной поверхности и
заканчивался у смятой, стоящей домиком салфетки. Салфетка тихо похрустывала,
и Мерлин подняла ее. Там, свернувшись, лежал ежик, сжимая в лапках кусочек
измазанного джемом бекона.
- Не бойся, не отниму. Можешь открыть глазки, глупыш.
Но ежик никак не отреагировал на ее слова, и она вернула салфетку
обратно. Через секунду тихое похрустывание послышалось вновь.
Мерлин отрезала себе хлеба и сыра и села. Все утро она сосредоточенно
занималась распорками и стабилизаторами. Как здорово, что можно было забыть
обо всем, спрятаться за решением хорошо знакомых задач, окунуться на время в
стройный и красивый мир формул и цифр, где на каждый вопрос обязательно
находится ответ, стоит только как следует поразмыслить.
И лишь теперь, снова вернувшись к реальности, она вдруг осознала, что
во всем доме стоит мертвая тишина. Она отозвалась болью в сердце Мерлин. У
нее перехватило дыхание, и непонятно откуда взявшиеся слезы покатились по
щекам.
Она окинула взглядом завалы в углах столовой. У окна, прислоненный к
стене, стоял воздушный змей, над которым она начала работать несколько
месяцев назад. Рама, короткий хвост и гладкая шелковая ткань, аккуратно
натянутая на каркас, напоминающий контуры изогнутых соколиных крыльев. Она
знала, что змей прекрасно летает. Но так и не смогла понять почему.
Взгляд ее медленно скользнул от змея к недоделанному анемометру,
который она собрала по чертежам сэра Фрэнсиса Бьюфорта. Маленькие чашечки
при вращении должны были измерять скорость ветра. Почему она сделала два
комплекта этих приборов, Мерлин не могла уже вспомнить, и этот вопрос снова
и снова возникал в ее сознании.
Она поднялась из-за стола. Несколько минут, нахмурившись, постояла над
змеем и анемометрами, а затем сгребла все в охапку и разложила прямо на
обеденном столе. Найдя нужные инструменты, склонилась над змеем и принялась
за работу. Мысли ее были сосредоточены на осуществлении одной неожиданно
вспыхнувшей идеи.
Через полчаса все было готово. Строгие контуры змея дополнились новыми
украшениями: по одному анемометру было прикреплено над каждым крылом и под
ним. Ниже по центру - там, где у птицы должны быть ноги, - была натянута
веревка. Полчаса сосредоточенной работы, и Мерлин смастерила блок для
контроля угла наклона змея по отношению к оси. Она была довольна.