"Бернгард Келлерман. Братья Шелленберг" - читать интересную книгу автора

"ты". Скользнув глазами по поношенному платью Георга, он сразу придал своему
голосу несколько более официальный оттенок. Так по крайней мере показалось
Георгу.
К художнику и рисовальщику Курту Качинскому он всегда относился с
почтением, точно к старшему. Несколько карикатур Качинского появилось в
юмористических журналах. На выставке независимых Качинский имел успех, и
Георг был уверен, что Качинский стоит на первой ступени славы.
Качинский был необыкновенно красивый молодой человек. Волосы у него
были белокурые, разделенные крайне тщательным пробором. Он казался выше
ростом и стройнее, чем был в действительности. Глаза - большие, серые, и
выражение лица - немного изнеженное и пресыщенное, как у маменькина сынка. И
вправду, он был сыном вдовы-чиновницы, жившей в Гамбурге и отдававшей ему
свои последние крохи. Поэтому у Качинского всегда водились деньги и он мог
себе позволить быть другом Женни Флориан, молодой актрисы, считавшейся одною
из красивейших женщин Берлина. Когда эта молодая пара появлялась на улице
или в ресторане, на нее устремлялись все взгляды, выражая восхищение.
- Можно мне задать вам один вопрос? - спросил Качинский, вытирая лицо
нагретым полотенцем, которое принесла хозяйка, и улыбаясь Георгу из зеркала
своею самой любезной и красивой улыбкой.
- Пожалуйста.
- Видите ли, Вейденбах, - художник пудрил себе щеки и подбородок нежной
пуховкой, - меня интересует: больно ли это?... Это самое, вы меня
понимаете...
Георг не ответил. Кровь прилила у него к щекам. Качинский рассмеялся.
- Ах, недостает еще, чтобы вы на меня рассердились, милый друг. Меня
это просто интересует. Я ведь этого никогда не сделаю, у меня бы и смелости
не хватило. Да еще ради женщины... ах ты, боже милостивый...
Он вылил эссенции на волосы и тщательно расчесал пробор. Потом надел
воротничок и весьма старательно завязал галстук. Казалось, он совсем забыл
на миг о присутствии Георга.
Качинский всегда хорошо одевался. Но Георга все же удивила элегантность
костюма, который сегодня был на нем. Брюки широкого покроя на ляжках,
выутюжены были - безукоризненно. Шелковые носки и лакированные ботинки,
галстук из темно-серого плотного шелка.
- Я рад, что ваши дела хороши, Качинский, - сказал Георг и устыдился
тайной мысли, что этот Качинский, пожалуй, в состоянии ему помочь. От
комнатного тепла Георг почувствовал себя лучше, голос стал легче, поведение
свободнее.
- Видимость обманчива, - ответил Качинский, кокетливо глядя через плечо
и насмешливо улыбаясь.
- Вы наверное преуспели. Штобвассер намекал на это. Качинский
рассматривал свои зубы в ручное зеркало, оттянув губы над деснами. Зубы у
него были образцово красивые, правильные, белоснежные.
- Преуспели! - повторил он и тихо рассмеялся. - Это своеобразный успех!
- Вы много работали? Качинский покачал головой.
- Нет, нет, - ответил он, с большим рвением полируя ногти. - Совсем
почти не работал с тех пор, как мы Расстались. Усталость на меня нашла,
невероятная усталость. Правда, я всегда был честолюбив, Вейденбах, но
большой энергии у меня никогда не было. Да и к чему она? Кроме того я
совершенно лишен талантов.