"Бернгард Келлерман. Братья Шелленберг" - читать интересную книгу автора

- Все мы не могли это постигнуть, - прошептал скульптор и близко
придвинул голову к Георгу. - Я помню это, как сейчас. Двумя днями раньше все
мы вместе были в Потсдаме: Качинский и Женни Флориан, ты и маленькая
Христина, и мы ведь были в таком повышенном настроении. О господи, а через
два дня ко мне врывается Качинский, вот сюда, в ателье, и говорит: "Ты уже
слышал?... Вейденбах..." А я говорю: "Быть не может, как же это может быть?"
Скульптор прервал речь, нагнулся и спросил еще тише, причем глаза его
расширились вдвое:
- Скажи же мне, Вейденбах, отчего ты это сделал?
Вейденбах быстро встал и пробормотал что-то невнятное.
Штобвассер в тот же миг попытался его успокоить. Умоляюще вытянул он
руку.
- Садись, Вейденбах, прошу тебя. Больше я об этом не стан" говорить.
Есть вещи, которых нельзя сказать даже другу. Но, как я уже говорил, это
было для нас необъяснимо, потому что тогда мы ведь были все так превосходно
настроены. Конечно, я понимаю, многое делает человек, а потом...
Скульптор закашлялся.
- Как поживает Качинский? - перебил его Георг.
- Качинский? - Штобвассер тихо рассмеялся. Какая-то веселая мысль
пришла ему в голову при этом имени. Он поднял острый нос к потолку. - Не
знаю. Ты ведь знаешь Каминского, его иногда по целым неделям не видно. Он
привел ко мне того покупателя, который заказал мне деревянную статуэтку, а
потом за нее не заплатил. С тех пор я его не видел. Говорят, живется ему
недурно. Сделался щеголем и важным господином. Бывает в танцевальных залах и
игорных клубах. Насколько мне известно, он пристроился к кинематографии.
Послушай, Вейденбах, только теперь я вспомнил об этом: чем ты займешься?
Есть у тебя уже работа?
- Я ищу ее. Уже сегодня я кое-где побывал.
- Ладно. Слушай. Ступай сейчас же к Качинскому. У него ведь связи во
всех кругах общества, а без связей нынче трудно чего-нибудь добиться. Может
быть, и тебе удастся пристроиться к кинематографии. - Припадок кашля прервал
Штобвассера, потом он продолжал оживленно: - А Христина, Георг, как поживает
Христина?
Пауза. Молчание.
- Я искал Христину в универсальном магазине, но там она, по-видимому,
больше не служит.
Скульптор приподнялся в изумлении.
- По-видимому? По-видимому? Но разве ты не поддерживаешь отношений с
Христиной? - закричал он в волнении.
Георг тихо ответил:
- В последнее время Христина перестала писать. Мои письма, мои
последние письма, - поправился он, потому что ему стыдно было перед
другом, - возвращались ко мне за неразысканием адресата.
Штобвассер ничего не ответил. Он долго лежал молча, и слышно было
только его свистящее дыхание.
- Женщины - удивительный народ, - заговорил он потом, борясь с новым
припадком кашля. - Странно. Мне казалось это невозможным, - продолжал он,
внимательно и с лихорадочным блеском в глазах глядя на Георга. - И ты из-за
нее... А ведь это так, иначе это было бы совершенно необъяснимо... Из-за
Христины ты прострелил себе грудь, Вейденбах?