"Джозеф Кемпбелл. Мифы, в которых нам жить " - читать интересную книгу автора

отклонение от установленного порядка полностью лишает их чар.
Таким был мифический мир первобытных охотников. Эти кочевые племена
обитали чаще всего среди лугов и пастбищ, где спектакль природы
разворачивается на бескрайних просторах Земли под смыкающимся у далекого
горизонта лазурным сводом, а главными персонажами становятся скитающиеся по
этой гигантской сцене стада животных. Кочевые племена жили убийствами и
были, вообще говоря, весьма воинственными, Искусство выслеживания зверя и
боевая отвага мужчин кормили и оберегали племя, потому в обществе
закономерно доминировала мужская психология и мифология, превыше всего
возносящая личную доблесть.
В тропических джунглях природа устроена совершенно иначе, что,
безусловно, сказалось на психологии и мифологии туземцев. Основная драма
связана тут с жизнью буйной растительности, среди которой больше
неприметного, чем видимого. Над головой - зеленый мир листвы с щебечущими и
порхающими крылатыми созданиями; под ногами - густой ковер все той же
зелени, там кишат змеи, скорпионы и прочие смертельно опасные твари. Здесь
нет далекого чистого горизонта, и со всех сторон человека окружает лишь
неистребимое густое переплетение стволов и листьев, куда лучше не соваться в
одиночку. Границы деревни относительно устойчивы, вся жизнь прикована к
земле и основана на собирании или культивировании растений, чем занимаются
главным образом женщины. Мужская психология тут мало что значит, поскольку в
мире, где важнейшей работой, куда ни обратись, заправляют знающие свое дело
женщины, мальчику трудно решить даже самую первую психологическую задачу -
достичь зрелой независимости от матери.
Таким образом, именно в тропических племенах зародился удивительный
институт мужских тайных обществ, куда не допускали женщин и где можно было в
безопасности, вдалеке от властного ока Матери, предаваться любопытным
символическим играм, удовлетворяющим мужскую тягу к подвигам. Помимо того,
обычная для таких районов картина смены гниющей растительности зелеными
побегами, похоже, внушала человеку мифологическое восприятие смерти как
начала новой жизни - откуда сама собой следует ужасная мысль о том, что
жизнь можно приумножать расширением масштабов гибели. Итогом стало
растянувшееся на многие тысячелетия и на весь тропический пояс планеты
неистовство жертвоприношений, совсем не похожее на сравнительно ребяческие
церемонии поклонения и умиротворения духов животных среди охотников
бескрайних равнин. В тропиках проводились очень жестокие и богатые
символикой во всех своих подробностях жертвоприношения не только животных,
но и людей. В жертву приносили и первые дары урожая, и детей-первенцев;
захоронение вдов вместе с покойными мужьями привело со временем к погребению
целых дворов рядом с усопшим царем. Мифическую идею Добровольной Жертвы
стали связывать с образом предначального существа, которое некогда позволило
себя умертвить, расчленить и зарыть - для того чтобы из скрытых под землей
частей его тела проросли съедобные растения и людям было чем кормиться.
На островах Кука в Полинезии рассказывают очаровательный местный
вариант этого всеобщего мифа - легенду о девушке по имени Хина (Луна),
которая любила купаться в местном озере. Как-то раз ее коснулся проплывавший
мимо огромный угорь; с тех пор это случалось день ото дня, пока угорь не
сбросил вдруг свою кожу и не обернулся красивым юношей. Звали его Те-Туна
(Угорь), и он стал возлюбленным Хины. Отныне он встречался с ней в
человеческом облике, но однажды заявил, что ему пришла пора уйти навсегда. В