"Оэ Кэндзабуро. Объяли меня воды до души моей... " - читать интересную книгу автора

нападения? Может быть, обмотать голову черной тряпкой, вымазать неприкрытую
часть лица красной краской и наброситься на Дзина в темноте у винтовой
лестницы? А вдруг Дзин, с его тонким обонянием, осязанием и слухом, узнает в
напавшем перерядившегося отца? Тогда он решит, будто отец - неведомо для
чего, - обмотав голову черной тряпкой и вымазав красной краской лицо,
устроил ему засаду и избил. Новый приступ страха заставил Исана заглянуть
под кровать - вид спящего сына, как всегда, вселил в него бодрость и
покой...
Чувствуя, что Дзин уже, наверное, проснулся, Пеана снова заглянул под
кровать. Заглянул под таким углом, чтобы при том освещении, которое было в
комнате, Дзин мог сразу узнать его. Ребенок проснулся спокойно, и в обоих
глазах его - том, который видел слабо, и здоровом - тоже засветилась тихая
радость от того, что он узнал отца. Глаза его, отливавшие радужным блеском,
как внутренность раковины, улыбались точь-в-точь как у взрослого.
- Сэндайский насекомоед, - сказал он в ответ на голос, слышавшийся из
магнитофона, и сладко зевнул. В душе Исана бесчисленными пузырьками всплыла
радость. Он снял пальто, взял на руки еще теплого со сна Дзина, крепко
прижал его к себе и, как бы убедившись, что и его собственное тело тоже
живет, стал спускаться по лестнице.
- Сварим сейчас макароны, и я тебе расскажу, что сегодня
произошло, -повторил Исана несколько раз, и Дзин наконец согласился:
- Свари макароны и расскажи... Исана, как всякий мужчина, живущий
затворником и не привыкший есть в компании, быстро проглотил макароны,
сдобренные маслом и сыром, и выпил несколько чашек воды. Дзин же ел спокойно
и размеренно, весь отдавшись еде, смаковал ее, устремив взор в потолок, и,
пребывая в какой-то прострации, утратил способность двигаться, двигалась
лишь рука, отправлявшая в рот очередную порцию макарон. Исана любовался
сыном. Потом, видя, что ребенок съел все до последней крошки и продолжает
неотрывно смотреть в тарелку, в надежде найти прилипший ко дну кусочек,
придвинул к нему коробочку тянучек, которую купил про запас вместе с другими
коробками продуктов и овощей. Деньги для этого он раздобыл, выйдя сегодня из
дому. Дзин долго пытался открыть коробочку с тянучками и, когда ему это
удалось, радостно протянул крышку Исана, но, раньше чем начать есть,
внимательно осмотрел аккуратно разложенные в коробочке конфеты. Исана
посмотрел на марку, воспроизводящую старую гравюру. На огромной рыбе плывет
по волнам бог, играя на арфе. Эта репродукция картины, изображающей Ариона с
арфой в руках на спине дельфина, была в коллекции Исана, посвященной китам.
Исана смотрел на репродукцию старинной картины, воспроизводящей животное из
семейства китовых, с не меньшим восхищением, чем Дзин на свои тянучки.
Потом, обратившись к Дзину, прочел длинную лекцию, страстно желая, чтобы
души деревьев идуши китов незримо при сем присутствовали: - Едва только
переступив порог больницы, в комнате ожидания, где находились посетители,
пришедшие проведать больных, я сразу же увидел полицейского в штатском.
Возможно, кроме него были и другие. Но мне вполне достаточно и того, что я
увидел одного. Стоя у телефона-автомата, я услышал, как молодая женщина,
которая то ли пришла кого-то проведать, то ли ухаживала за больным и хотела
поговорить с кем-то, чтобы больной ее не услышал, называла имя больного и
номер палаты - я запомнил. Через некоторое время я сказал ей, что работаю в
газете, и спросил, на каком этаже специальная палата. Если речь идет о
политическом деятеле, то на пятом, восточное крыло, объяснила она мне.