"Александер Кент. Мичман Ричард Болито " - читать интересную книгу автора

полупризрачные фигуры моряков, возвращающихся после работы на реях, здесь
было очень тихо. У двери, замерев навытяжку в пятне света от подвешенного к
переборке фонаря, стоял на часах морской пехотинец. Часовой строго посмотрел
на мичмана, потом доложил:
- Сигнальный мичман, сэр! - для усиления эффекта он сопроводил это
восклицание коротким ударом приклада по палубе.
Дверь отворилась, и Болито увидел капитанского вестового, лихорадочно
машущего ему рукой. Дверь была приоткрыта ровно настолько, чтобы можно было
протиснуться внутрь. Так поступает лакей в хорошем доме, когда не очень
уверен, обрадуются ли посетителю.
- Не будете ли любезны подождать здесь, сэр?
Болито стал ждать. Он находился в красивой передней, занимавшей всю
ширину корабля. Дверь из нее вела в капитанскую столовую. В большом шкафу
красного дерева тихо позвякивало стекло, а на длинном полированном столе в
такт движениям судна ездили стоявшие на круглом подносе бутылки и графины.
Палубу покрывал холст, аккуратно разукрашенный белыми и черными квадратами,
а девятифунтовые орудия по бортам скрывались под ситцевыми чехлами.
Открылась внутренняя дверь, и вестовой произнес:
- Сюда, сэр. - В его взгляде, брошенном на Болито, читалось что-то вроде
отчаяния.
Большая каюта. Держа под локтем украшенную плюмажем шляпу, Болито стоял
внутри и озирал обширные владения капитана. Каюта была роскошной, и это
ощущение усиливалось при взгляде на высокие окна кормовой галереи. Соляной
налет и брызги так испещряли их, что в сером свете восхода они напоминали
витражи кафедрального собора.
Капитан Бивз Конвей сидел за большим столом, не спеша перебирал стопу
документов. Под рукой у него парила чашка с чем-то горячим, и в свете
раскачивающегося фонаря Болито разглядел, что на капитане уже чистые сорочка
и бриджи, а синий мундир с широкими белыми отворотами аккуратно расстелен на
скамейке рядом со шляпой и непромокаемым плащом. Во внешнем виде командира
корабля ничто не говорило о том, что он только что вернулся с продуваемой
штормовым ветром палубы. Капитан поднял взор и внимательно, но без интереса
оглядел Болито.
- Имя? - произнес он.
- Болито, сэр. - Голос мичмана утонул в просторе помещения.
- Понятно.
Через маленькую дверцу в каюту проник клерк, и капитан слегка повернулся
ему навстречу. В свете фонаря и косых лучах, падающих из окон кормовой
галереи, его профиль казался строгим и благородным, зато взгляд был жестким
и цепким. Он стал что-то говорить Скроггсу, голос его звучал монотонно.
Впрочем, о предмете разговора Болито имел лишь весьма отдаленное
представление.
Повернув голову, мичман впервые за долгое время увидел свое отражение -
в большом, с позолоченной рамкой, - зеркале. Не удивительно, что вестовой
беспокоился. Для своих лет Ричард Болито был рослым и худым, а его черные
как смоль волосы лишь оттеняли бледность лица. Во флотском мундире,
купленном полтора года назад и сделавшимся коротковатым, мичман напоминал
скорее бродягу, чем королевского офицера.
Болито вдруг понял, что капитан обращается к нему.
- Так, мистер мичман, хм-м... Болито, в силу непредвиденных