"Александр Керенский. Гатчина " - читать интересную книгу автора

Северного фронта Станкевич и кто-то еще из Корпусного Штаба. Открыв
заседание, я дал краткий политический обзор событий, насколько, конечно, они
были мне известны; затем предложил Начальнику Штаба осветить военное
положение и сообщить о передвижениях войск. После этого я поставил Совету
вопрос, следует ли принять предложение о переговорах о перемирии или
категорически отвергнуть и продолжать борьбу. Мнения были поданы по
старшинству, начиная с младшего. Только два мнения - Савинкова и мое -были
поданы за безусловный отказ от переговоров. Все военные без исключения были
единодушны: для выигрыша времени нужно сейчас же начать переговоры; иначе
нельзя ручаться за спокойствие казаков. Итак мнение большинства -ясно и
очевидно. Как ни было мне это отвратительно и трудно - другого выхода не
было - нужно было выиграть время переговорами.
Кроме того невозможно было допустить, чтобы Краснов и его Штаб могли
сказать казакам: мы были за мир, но Керенский приказал драться. Я утвердил
мнение большинства, и Военный Совет приступил к обсуждению самой техники
переговоров. Было решено, что Станкевич об'ездом поедет в СПб., чтобы там
передать "Комитету Спасения Родины и Революции" мои условия перемирия. К
сожалению я не могу вспомнить текст этого документа, копии которого у меня
не могло сохраниться; во всяком случае эти условия не были приемлемы для
большевиков, которые после нашего отхода из Царского Села, вероятно, мало
сомневались в своей победе... Два из моих условий я не забыл: во первых
большевики должны были немедленно сложить оружие и подчиниться обновленному
Всенародному Вр. Правительству; во вторых состав и программа этого
правительства должны были быть установлены по соглашению существующего
Временного Правительства с представителями всех политических партий и
"Комитетом Спасения Родины и Революции".
Около четырех часов дня комиссар Станкевич выехал в СПб, а ген. Краснов
к этому же времени соорганизовал делегацию для командирования ее в Красное
Село с целью заключения немедленного перемирия на фронте впредь до выяснения
результатов поручения Станкевича. Парламентеры уезжали в Штаб-квартиру
большевистских войск лишь вечером; это были исключительно казаки, так как
помощник командующего войсками СПб. военного округа кап. Кузьмин, несмотря
на настояние ген. Краснова, категорически отказался войти в состав мирной
делегации.
Еще раньше, в середине дня, вскоре после окончания военного совета, ко
мне явился Савинков с бумагой в руках. Я думал, его приход связан с каким
нибудь срочным вопросом по обороне Гатчины. Я ошибся. В бумаге значилось,
что пред'явитель сего Борис Савинков командируется Министром-Председателем и
Верховным Главнокомандующим Керенским в его Ставку для ускорения высылки
подкреплений к Гатчине. - Подпишите эту бумагу, Александр Федорович, я хочу
ехать. - Хотите ехать? Поезжайте, - ответил я, отдавая подписанную мной
бумагу, хотя поездка его в Ставку была совершенно бессмысленна, хотя здесь
он бросал огромной ответственности поручение, которое только что принял и
ничего еще не сделал. Смысл его от'езда был ясен нам обоим и какие либо
об'яснения по этому поводу излишни. Мудрая предусмотрительность Савинкова
лишь подчеркивала атмосферу, которой я был окружен. Только чудо могло спасти
положение. Но даже неминуемая грозная опасность не об'единяла, не возбуждала
энергии и инициативы; напротив, она как-то окончательно разлагала, отравляла
все кругом. На первый план в сознании огромного большинства выступал вопрос
о личном самосохранении. Казаки все с большим ожесточением посматривали на