"Этгар Керет. Дни, как сегодня" - читать интересную книгу автора

для всеобщего обозрения. Через три дня они покрывались плесенью и жутко
воняли, поэтому приходилось их к чертям выбрасывать".
Людвиг в сердцах пнул поваленный столб одного из уличных фонарей, ружье
выскользнуло у него из подмышки и упало на тротуар. Он нагнулся, чтобы
поднять его, а когда выпрямился, то наши глаза встретились. "Сыр - для того,
чтобы есть", - закончил он безаппеляционно.
Выходя на Александер-плац, мы наткнулись на неподвижное тело. Людвиг
неумело перевернул его лицом вверх и попытался нащупать пульс, но там, где
он никогда не прослушивается. Это был труп молодой женщины, все ее платье
было пропитано кровью. Даже сейчас, после смерти, ее лицо было искажено
болью. Людвиг прислонил ружье к ограде одного из домов и поднял труп на
руки. Похоронить женшину было абсолютно негде. Тогда Людвиг бережно уложил
тело на заднее сиденье открытого "Фольксвагена", стоявшего неподалеку. Он
снял с себя пальто и укрыл им тело несчастной. Затем он вернулся за своим
старинным ружьем, и мы продолжили прогулку.
- Смотри, какой странный вечер, - сказал Людвиг дрожашим голосом; он
обхватил себя руками, пытаясь защититься от холода. - Я отдал фройляйн свое
пальто, а даже не знаю ее имени. Черт, - Людвиг явно замерзал, - я даже не
знаю, какого цвета у нее глаза.
Возле развалин оперного театра Людвиг нашел три бутылки сливовой водки
и какого-то пьяного. Тот был одет в потрепанный смокинг, а бутылки оказались
пустыми.
- Нижайше прошу извинить меня, - пьяный отвесил нам учтивый поклон и
едва не упал, потеряв равновесие. - Нет ли у вас случайно чего-нибудь, что
бы уняло мою дьявольскую мигрень?
- У меня только пара перчаток и ружье, - ответствовал Людвиг,
одновременно разочарованно заглядывая в очередную пустую бутылку. Пьяный тем
временем пытался определить калибр ружья, засовывая в ствол пальцы. "Нет, он
слишком мал, - обладатель смокинга обреченно опустил голову, - очевидно,
небесам угодно, чтобы я продолжил страдать". Он оперся спиной об один из
фонарных столбов и съехал вниз, приняв сидячее положение. Обводя развалины
здания оперы затуманенным взглядом, пьяный изрек: "Состояние общественных
зданий в Берлине ниже всякой критики". Левой рукой он подергал меня за
штанину - "Сударь, соблаговолите завтра утром напомнить мне, чтобы я написал
решительное письмо в городской магистрат". ... Людвиг продолжал держать
бутылку, хотя уже потерял к ней всякий интерес: "Мы ходим уже почти целый
час, и не встретили ни единой живой души". По его телу пробежала нервная
дрожь - можно было видеть, что он вспомнил мертвую девушку.
- Разумеется, - подхватил пьяный, - вы не встретили ни одного человека,
потому что все на концерте филармонического оркестра.
- О чем вы говорите, - разозлился Людвиг, - оркестр уже два года как не
выступает.
- Но пушки, - пьяный указал на небо, - я был уверен, что снова
исполняют симфонию "1812 год".
Людвиг в отчаянии разбил пустую бутылку: "Никого нет в этом пустом
городе, - прошептал он и посмотрел на меня, - даже ты прозрачен". Я взглянул
на свою ладонь в свете пожара, пожиравшего францисканскую церковь, - Людвиг
был прав...
- Жизнь коротка, а искусство вечно, - изрек пьяный печально.
- Простите, - удивленно переспросил Людвиг; в его глазах было