"Серен Кьеркегор. Страх и трепет" - читать интересную книгу автора

о том, чтобы постичь наличное существование силой веры.
Пусть же теперь внутрь этого обсуждаемого здесь случая вступит рыцарь
веры (Troens Ridder). Он делает абсолютно то же самое, что и тот, другой
рыцарь, он в бесконечном отказе отдает ту любовь, которая составляет
содержание всей его жизни, он примирен в боли; однако здесь происходит чудо,
он осуществляет еще одно движение, самое удивительное из всех, ибо он
говорит: "Я все же верю, что получу ее, именно силой абсурда, силой того,
что для Бога все возможно". Абсурд отнюдь не относится к тем различениям,
которые лежат внутри сферы, принадлежащей рассудку. Он вовсе не тождествен
неправдоподобному, неожиданному, нечаянному. В то самое мгновение, когда
рыцарь отрекается, он, с человеческой точки зрения, убеждается в
невозможности желанного, и это выступает итогом рассудочных размышлений, и
ему хватает энергии, чтобы это помыслить. В бесконечном же смысле это,
напротив, возможно, и возможно именно благодаря тому, что он отказался;
однако такое обладание является одновременно и отказом, хотя это обладание и
не выступает абсурдным для рассудка; ибо рассудок сохраняет всю правоту в
том, что для мира конечного, где он царит, это было и остается невозможным.
Сознание этого столь же ясно присутствует для рыцаря веры; единственное, что
может спасти его, - это абсурд; все это он постигает с помощью веры. Стало
быть, он признает невозможность, и в то же самое мгновение он верит абсурду;
ибо, пожелай он вообразить, будто имеет веру, не признав вместе с тем со
всей страстью своей души и своего сердца невозможности, он будет обманывать
самого себя, и свидетельство его не будет основательным, ибо он не дошел
даже до бесконечного самоотречения.
А потому вера - это не какое-то эстетическое волнение, но нечто гораздо
более высокое; как раз потому, что ей предшествует самоотречение, она не
может быть непосредственным движением сердца, но только парадоксом наличного
существования (Tilvaerelsens Paradox). Так что, если юная девушка, несмотря
на все трудности, все же уверена, что ее желание будет исполнено, такое
убеждение никоим образом не является убеждением веры, и это происходит
безотносительно к тому, что ее воспитали родители-христиане, а сама она,
возможно, целый год все время ходила к пастору. Она убеждена в этом во всей
своей детской наивности и невинности, но даже такое убеждение облагораживает
ее существо, сообщая ей самой сверхъестественное величие, так что, подобно
чудотворцу, она способна заклинать конечные силы наличного существования и
заставлять даже камни рыдать, тогда как, с другой стороны, в своем
замешательстве она может с таким же успехом бежать за поддержкой как к
Ироду, так и к Пилату, трогая весь мир своими мольбами. Ее убежденность так
достойна любви, и у нее можно многому научиться, однако одному у нее не
научишься: осуществлять это движение; ибо ее убежденность не решается в
болезненной печали самоотречения заглянуть в глаза невозможности.
Так что я способен понять, что сила и энергия и свобода духа необходимы
для того, чтобы осуществить бесконечное движение самоотречения; я точно так
же способен понять, что это можно сделать. Но следующий шаг приводит меня в
изумление, голова моя идет кругом; теперь, после того как движение
самоотречения осуществлено, получить все силой абсурда, получить полное и
безусловное исполнение желания - понимание этого выходит за пределы
человеческих сил, это чудо. Но по крайней мере, я способен понять, что
уверенность юной девушки является всего лишь легкомыслием в сравнении с
непоколебимостью веры, совершенно независимо от того, что вера вполне