"Серен Кьеркегор. Страх и трепет" - читать интересную книгу автора

(Forventning). Один стал велик через ожидание возможного, другой - через
ожидание вечного, но тот, кто ожидал невозможного, стал самым великим из
всех. Все они останутся в памяти, но каждый будет велик относительно
величины, с которой он боролся. Ибо тот, кто боролся с миром, стал велик
оттого, что победил мир, а тот, кто боролся с самим собой, стал еще более
велик, победив самого себя, однако тот, кто боролся с Богом, стал самым
великим из всех. Так они и сражались на этой земле: был тот, кто победил
всех своей силой, а был и тот, кто победил Бога своим бессилием. Был тот,
кто полагался на самого себя и завоевал все, и был тот, кто, будучи уверен в
своей силе, пожертвовал всем; но тот, кто полагался на Бога, был самым
великим из всех. Был тот, кто оказался велик в своей силе, был и тот, кто
оказался велик в своей мудрости, и тот, кто оказался велик в надежде, и тот,
кто оказался велик в любви; но самым великим из всех оказался Авраам: он был
велик мощью, чья сила лежала в бессилии, велик в мудрости, чья тайна
заключалась в глупости,[15] велик в той надежде, что выглядела как безумие,
велик в той любви, что является ненавистью к себе самому.
Через веру свою Авраам вышел из земли праотцев и стал чужаком на земле
обетованной.[16] Он оставил позади одно и взял с собою другое; он оставил
позади свой земной рассудок и взял с собою свою веру; в противном случае он
вообще не отправился бы в путь, решив, что это бессмысленно. Через веру свою
он оказался чужаком на земле обетованной; там ничего не напоминало ему о
самом дорогом, но все там своей новизной побуждало душу к печальному
томлению. И все же он был избранником Божьим, на него Господь взглянул
благосклонно! Да, если бы он был отверженным, исторгнутым из Божьей
благодати, ему легче было бы понять это; теперь же все выглядело как бы
насмешкой над ним и его верой. Был некогда в мире человек, что жил в
изгнании, далеко от земли праотцев, которую любил.[17] Он не забыт, не
забыты и его жалобные песнопения, где в печали своей он ищет и находит
потерянное. После Авраама же не осталось никаких жалобных песнопений.
Человеку свойственно жаловаться, свойственно рыдать вместе с тем, кто
рыдает, однако более велик тот, кто верит, и более блажен тот, кто созерцает
верующего.
Через свою веру Авраам получил обещание, что в его семени будет
благословен всякий человеческий род,[18] на земле. Время шло, возможность
этого все так же была открыта, и Авраам верил; время шло, это стало
невероятным, Авраам верил. Был некогда в мире человек, что так же держался
своего ожидания. Время шло, день заканчивался, но он был не настолько
милосерден, чтобы позабыть о своем ожидании; а потому и сам он не будет
забыт. Потом он опечалился, и печаль не обманула его, подобно тому как это
сделала жизнь, она дала ему все, что смогла, и в сладости этой печали ему
удалось обладать своим обманчивым ожиданием. Человеку свойственно
печалиться, свойственно разделять печаль вместе с тем, кто охвачен ею,
однако более велик тот, кто верит, и более блажен тот, кто созерцает
верующего. После Авраама же не осталось никаких печальных песнопений. Он не
считал дни в тоске, по мере того как проходило время, он не бросал с
подозрением взгляды на Сарру, боясь, что та стареет; он не останавливал
движение солнца[19] чтобы Сарра не старилась вместе со всеми его ожиданиями,
он не пел для Сарры втайне свои печальные жалобы. Авраам состарился, Сарра
стала предметом насмешек на этой земле, и все же он был избранником Божьим и
наследовал обет, по которому в его семени был благословен всякий