"Джек Керуак. Биг Сюр" - читать интересную книгу автора

болтающийся в космосе колючий шарик - Настоящий ужас, если задуматься, даже
нам с нашими причудливыми разговорами, черт, слушай, нам трудно вообразить
миллионы этих карабкающихся со всем добром людей, мы, как сдуревшие бабуины,
будем лезть друг другу на головы, потом еще выше, или как ты думаешь - Сотни
миллионов дурных глоток, ревущих, чтобы еще, и еще, и еще - И самое
печальное то, что мир не способен произвести, скажем, писателя, чья судьба
могла бы реально, на самом деле соприкоснуться со всей этой жизнью во всех
ее деталях, как ты всегда говоришь, таких писателей, которые вылечили бы
тебя, заставив рыдать над описанием ебаной люльки луны, так чтоб увидеть
все, вплоть до последней окровавленной детали какой-нибудь мрачной кражи
сердца на рассвете, когда всем наплевать, как поет Синатра ("Когда всем
наплевать", поет он низким баритоном и продолжает):"Какого-нибудь сурового
уборщика, который очистит все это. Я имею в виду ту невероятную
беспомощность, Джек, которую я ощутил, когда Селин закончил свое
"Путешествие на край ночи", писая в реку Син на рассвете, ведь я думаю, о
Господи, ведь наверное кто-то прямо сейчас писает в Трентон, Дунай, в Ганг,
в морозную Обь, в Хуан-Хэ, в Паранью, Вильямет, Меримак, в Миссури тоже, в
саму Миссури , в Юму, в Амазонку, Темзу, По и т. д. и т. д., и этому, блядь,
конца не видно, как будто повсюду нескончаемые поэмы, а достойный старый
Будда никому неизвестен, ты знаешь, где он говорит:" Таинственные вселенские
вечности мельчайших звезд, еще более неисчислимые, чем песчинки во всех
галактиках, помноженные на миллионы световых лет, на самом деле, если бы мне
пришлось продолжать, вы бы испугались, и перестали бы понимать, и так
отчаялись бы, что упали бы замертво", вот что он говорит в какой-то из сутр
- Макрокосмы, микрокосмы, холодокосмы и микробы, в конце концов, у тебя ведь
есть еще все эти чудесные книги, которые прочесть человеку и жизни не
хватит, что делать в этом и без того запутанном мире, если приходится думать
над "Книгой песен", Фолкнером, Цезарем Биротто, Шекспиром, "Сатириконом",
Данте, да еще над долгими историями, которые рассказывают парни в барах, да
еще над самими сутрами, сэром Филипом Сидни, Стерном, Ибн Аль Араби,
плодовитым Лопе де Вегой и неплодовитым чертовым Сервантесом, фу-у-х, потом
есть ведь еще все эти Катуллы, Давиды, и любители радио, и трущобные
мудрецы, с которыми надо соперничать, ведь у них всех тоже есть миллионы
историй, и у тебя самого тоже; Рон Блейк на заднем сиденьи, заткнись! И
всего этого так много, что ничего уже даже не нужно, а?" ( безусловно, он
выражает именно то, что я сам чувствую).
И чтобы подтвердить всю эту слишком-много-сть мира, на заднем сиденье -
Стенли Попович, нью-йоркский Стенли Попович приехал вдруг в Сан-Франциско со
своей прекрасной итальянкой Джеми, но собирается бросить ее через пару дней
и устроиться в цирк, здоровенный крепкий югослав-подросток, работавший в
нью-йоркской галерее "Семь искусств", где собирались на чтения большие
бородатые битники, и вот теперь будет цирк и вся его собственная эпопея "на
дороге" - Это слишком, ведь уже в настоящую минуту он начинает парить нас
рассказами о цирке - И вершина всего - сам Коди ждет нас, с ЕГО тысячей
историй - Мы все соглашаемся, что за этим уже не угнаться, что мы взяты в
окружение жизнью, что нам никогда не понять, поэтому мы сосредоточиваемся
посредством отхлебывания виски из горла, и когда бутылка пустеет, я выбегаю
из машины за следующей, точка.

13