"Имре Кертес. Кадиш по нерожденному ребенку" - читать интересную книгу автора

неполноценности: чем тогда объяснить мою упорную привязанность к некоторым
моим мелким предметам собственности (книгам) или, уж если на то пошло, к
самой главной моей собственности, к самому себе, чем объяснить то, что эту
свою, действительно все-таки самую главную свою собственность - самого
себя - я решительно и, можно сказать, радикально оберегал, с одной стороны,
от всякого рода практических форм самоуничтожения, если это не было
результатом моего свободного выбора, а с другой стороны, от дешевого и
противоестественного увлечения какими бы то ни было социальными идеями,
увлечения, которое я тоже отнес бы к формам практического самоуничтожения, -
оберегал и продолжаю оберегать все с большим старанием, хотя, конечно,
оберегаю лишь для иной формы гибели; нет, у меня нет сомнений, что это мое
негативное отношение к собственности обусловлено лишь тем фактом, что я
уцелел, тем своеобразным и в определенном смысле не совсем уж бесплодным -
хотя, конечно, тоже, к сожалению, несостоятельным - образом существования,
который и мою квартирантскую жизнь показывал как нечто само собой
разумеющееся. На квартире, где я поселился еще в те, особенно мрачные годы,
которые, по извращенным законам преисподней, требовалось во всю глотку и
хором объявлять непрестанно самыми светлыми, и где меня приняли чуть ли не
как спасителя, поскольку мое проживание в этой, довольно, кстати, приятной,
на тихой будайской улочке находящейся квартире, в той единственной ее
комнате, которую могли занять для каких-нибудь общественных нужд,
реквизировать, просто отнять, поселить там своего человека, отделить от
квартиры и т. д. и т. п., вроде бы гарантировало ее сохранность, и по этой
причине я должен был платить почти символическую квартплату, которая и на
протяжении следующих лет росла лишь символически, - в общем, в этой квартире
мне ни в те времена, когда я еще не мог думать о собственности, ни позже,
когда я мог думать о ней и, более того, когда мне, пожалуй, и надо было бы
думать о собственности, но я тем не менее о ней не думал, - словом, тут мне
не грозили опасности, связанные с собственностью, мучительные и безнадежные
хлопоты по поводу лопнувших труб, трещин в потолке и прочих напастей, не
преследовали мысли о том, достаточна ли для меня данная собственность и не
нужно ли предпринять усилия, чтобы приобрести дополнительную или, по крайней
мере, другую, более удовлетворяющую мои запросы собственность - разумеется,
максимально выгодно использовав при этом собственность имеющуюся, но уже не
удовлетворяющую мои запросы, то есть, попросту говоря, продав ее; нет,
навязчивая идея изменения и улучшения жилищных условий, этот неутолимый зуд,
который все время ставил бы меня перед возможностью воображаемого выбора,
беспрерывно теребил бы мне нервы, обольщал бы мечтой сменить бытие здесь на
бытие где-нибудь еще, избавиться от квартиры в панельном доме и - конечно,
ценой долгих хождений по учреждениям, доплаты, официального оформления и
прочих, неведомых еще сложностей - получить вместо нее более подходящую,
хотя я понятия не имею, что именно подходило бы мне более, поскольку я и
желаний-то своих не знаю в достаточной мере; и ведь я еще ничего не сказал о
нерешаемых проблемах обстановки, вследствие чего моя квартира в панельном
доме даже сейчас, даже спустя столько времени не обставлена подходящим
образом: я просто не знаю, как мне надо обставить мою квартиру, у меня нет
представления о том, как квартира должна быть обставлена, чтобы это
подходило именно для меня, я понятия не имею, какую квартиру мне бы хотелось
и какие бы предметы обстановки я хотел бы в ней видеть. В комнате, которую я
снимал, мебель и все предметы были собственностью хозяев, я просто