"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

- Нет, я не вижу.
Он хотел добавить: здесь так темно. Но он не дал себе обмануться. Он
понял. Значит, это правда, - на втором участке...
Они молча стояли рядом.
Они слышали, как бьются их сердца.
Потом она взяла его под руку уверенным движением и сказала:
- Пойдем.
Она ни разу не дала ему споткнуться - ее глаза зорко выбирали дорогу.
Он молчал. Не было слов. Он не сразу понял, чего она хочет, когда услышал
вопрос:
- Ты говорил, Багрицкий был очень болен?
Поняв, он подхватил, с благодарностью цепляясь за ниточку спасения,
которую она протянула ему, но голос противоречил словам, прерывающийся,
глубоко несчастный:
- Да! Да! Он задыхался, сгорал и все-таки писал: "Я встречу дни, как
чаши, до краев наполненные молоком и медом..."
Горечь была так свежа, несчастье обрушилось так неожиданно и грубо, он
был так не подготовлен к страданию, он так хотел жить и радоваться и столько
радостей ждал впереди - как помириться с тем, что эта радость закрыта для
его глаз. Любимая с ним, но он не увидит больше ее милого лица!
Ее теплое объятие на короткое время оттеснило холод темноты. Она
просила с истерической настойчивостью:
- Повтори мне свои стихи! Повтори мне свои стихи!
Он повторил безжизненно, как чужие:

С тобой я готов всю жизнь идти
Сквозь бури, и метели, и ветер ледяной.
Звездочка моя, ты только посвети,
Только, моя светлая, будь со мной.

По щеке из невидящих глаз скатилась слеза, потом другая.
- Да, да, да, - твердила она, прижимаясь к нему и пересиливая ужас,
охвативший и ее тоже. - Я буду всегда с тобою... каждый шаг... я буду
записывать твои стихи...
Но когда она повела его дальше, он шел за нею без радости, неуверенно,
шаря в воздухе дрожащей рукой. От движений этой неуверенной руки Соне было
нестерпимо жутко.

27

Слепота оказалась не такой уж страшной. Заболевшие слепли только к
вечеру, утром зрение возвращалось. Но никто не знал причин болезни и не
знал, как ее лечить.
Соня неотлучно сопровождала Гришу. Его томил страх - а вдруг завтра
утром зрение уже не вернется?
Как-то перед вечером в шалаш Исаковых зашел старик Семен Порфирьевич.
Гриша встретил его как спасителя. Предложил табаку, чаю. Затопил
печурку, чтобы старик просушил сапоги.
Было еще рано, но слепота уже подкатывалась из сумерек, а с нею
подкрадывался страх: а вдруг завтра?..