"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

у него нет с собой товаров.
На учителя он тоже не похож. И он местный: нанимая лодку, сразу сказал
правильную цену. И разговаривал так, что Кильту все хорошо понимал, чужие
говорят непонятно.
- Твоя живет на Амуре? - спросил он снова.
- Моя живет Хабаровск, - резко и неохотно ответил русский и
прикрикнул: - А ну, подналягте! Уснули!
Кильту с интересом вглядывался в недовольное лицо русского. Русский
человек не хотел рассказать, кто он такой. Это было ново для Кильту. Все
приезжие охотно болтали о своих делах и за семь дней пути выспрашивали все,
что только можно выспросить. А этот молчит и молчит; на ночлегах сразу
ложится спать или ходит по берегу, сцепив за спиною руки. Но варит пищу и
разводит огонь умело, как охотник.
Русский вдруг засмеялся, заметив изучающий взгляд Кильту, и сказал
добродушно:
- Ты любопытный, Кильту. Ты хочешь знать, зачем я еду? Я еду покупать
пушнина. Понял?
- Интеграл? - спросил Кильту. - У нас интеграл товарища Михайлов. Он
покупай пушнина.
- Я главный начальник, понял?
- Понял, - с уважением сказал Кильту.
Позади, над сопкой, загорелась яркая желтая звезда. Совсем стемнело.
Лодка скользила в темноте у самого берега; иногда ветки ударяли по плечам
или лодка вздрагивала, натыкаясь на корягу. Кильту боялся темноты. Он запел
песню, чтобы подбодрить самого себя:
"На небе горит звезда, лодка идет по реке. Очень долго идет лодка
против течения. Но вниз по течению она летит сама, как летит птица, и не
надо грести, только править веслом. Десять дней я не был дома, с тяжелым
сердцем я уехал из стойбища, но теперь я тороплюсь домой, и мне весело
потому, что Мооми стоит на берегу и перебирает сети, а глаза ее смотрят на
реку, не видна ли лодка Кильту".
Он пел все громче, чтобы отогнать страх. Ходжеро слушал и тоже хотел
петь, но Кильту пел свою песню, и Ходжеро не мог помешать другу.
Мооми, наверно, давно спала. Черная ночь упала на тайгу, пронесся
ветер, по воде пошла пестрая рябь. Шелестели деревья.
Когда ветка ударяла Кильту, он вздрагивал и напряженно вглядывался в
черноту берега. Он уже кончил песню. Ему было страшно. Злой черт шумел в
деревьях, злой черт играл ветвями и пугал Кильту.
Но вот небо над дальней сопкой озарилось, стали видны колючие торчки
лиственниц на самой макушке сопки, бегущие облака засветились. Кривая
розовая луна выползала в небо, бросая в тайгу и на воду бледные лучи.
"Ой, хорошо, ой, хорошо, - запел Ходжеро, налегая на шест, - луна вышла
на небо, чтобы помочь людям. Нам было страшно плыть в темноте, луна взошла и
все осветила. Спасибо доброй луне".
И вдруг, врываясь в звуки песни, донесся издалека страшный, протяжный
крик. Кильту упал на дно лодки. Крик повторился снова и снова. Это было
монотонное, зловещее повторение одного слога: "Га! Га! Га!" И это были
человеческие голоса. Много голосов.
- Ну! - крикнул русский и толкнул Кильту в бок. - Чего трусишь?
Вставай!