"Мартин Кейдин. В плену у орбиты " - читать интересную книгу автора

Он обычно рассказывал водителю, что едет на аэродром Рузвельт-Филд под
Минеолой. Он говорил, что, если ему повезет, его даже могут взять полетать.
Водить громадные тягачи - работа для настоящих мужчин, но шоферы всегда
слушали его с интересом, и время в поездке бежало незаметно. Он вылезал из
кабины, громко кричал "спасибо!" и бежал к аэродрому.
Когда Дику Пруэтту исполнилось четырнадцать, один знакомый летчик
впервые взял его полетать. Самолет был старенький, перкалевая обшивка
выгорела и покрылась желтыми пятнами, а из двигателя на землю капало масло.
Во время полета воняло бензином, и весь самолет ходуном ходил. Но пилот не
обращал на это никакого внимания, а Пруэтт был в диком восторге от этой
дребезжащей, страдающей одышкой машины.
Он часто приезжал на Рузвельт-Филд просто поглазеть на самолеты.
Вдалеке, с аэродрома Митчел-Филд, взмывали в небо истребители и
бомбардировщики. Иногда он выходил на дорогу, пролегавшую у самого конца
взлетной полосы Митчел-Филд, и с трепетом следил за тем, как истребитель
вспарывал воздух в нескольких метрах над его головой и, убирая шасси, словно
птица с подбитыми лапами, взмывал в небеса.
Но на Рузвельт-Филде он мог подходить к самолетам поближе. Он смотрел,
как пилоты кричат механикам "контакт!", как вдруг начинают вращаться
деревянные пропеллеры и захлебываются кашлем моторы. Он любил стоять позади
самолетов, когда летчики давали газ на месте, проверяя мотор. Вздымая пыль,
хлестала назад воздушная струя, воняло маслом и бензином. Трава прижималась
к земле, точно уши испуганной собаки; лицо обдавал сильный горячий ветер.
Не раз ходил он к дальнему концу одной облюбованной им взлетной полосы.
Там сбоку был маркер. Иногда он осторожно клал руку на этот сигнальный знак
и осторожно гладил по его поверхности. И тогда он представлял себе: вот
серебряный моноплан бежит по траве все быстрее и быстрее, набирает скорость,
подпрыгивает, пока хвост не оторвется от земли, и, наконец, взлетает.
Разинув рот, он слушал ветеранов, которые вспоминали великое мгновение,
когда Линдберг открыл дроссель на своем "Райяне" и отправился в сказочный
полет к славе.
"С этой самой взлетной полосы, с этого самого места!" - думал Дик,
вспыхивая от восторга, - ведь он сейчас находился на том самом месте, где
проходил Линдберг.
Но сам он больше не летал. Его друг с дребезжащим старым самолетом
куда-то переехал, и Пруэтту остались только запахи, ревущие моторы да ветер,
швыряющий пыль в лицо. Он просто стоял у ангаров и смотрел. Однажды какой-то
летчик выкатывал из ангара блестящий новенький "Ласком". Ему требовалась
помощь, а поблизости никого не было. Заметив Пруэтта, летчик подозвал его:
- Эй, мальчик! А ну-ка помоги! Живо!
Пруэтт рванулся к маленькому двухместному самолету с такой
поспешностью, что даже споткнулся. Он обежал правое крыло и, схватившись за
стойку, стал толкать. Красивая машина легко катилась по траве.
- Спасибо, - сказал летчик и пошел в диспетчерскую.
Когда он вернулся, Пруэтт стоял на ящике у носа машины и полировал его
своим носовым платком. Он уже вытер стекло фонаря кабины и трудился над
боковыми стеклами. Некоторое время летчик молча наблюдал.
- Хочешь прокатиться, сынок? - спросил он. Широкая улыбка Пруэтта
сказала ему все. - Ладно, тогда залезай.
Мальчик глубоко вздохнул, чтобы впитать в себя запах "Ласкома". Это был