"Александр Хургин. Комета Лоренца (сборник)" - читать интересную книгу автора

документ, подтверждающий свою специальность, имел. Бумагу об успешном
окончании соответствующего техникума. А работал он в колхозе. В шести
километрах от своего дома. Там, в этом колхозе, имелся свинарник и коровник,
и Петрович лечил колхозных свиней и коров и проводил с ними профилактическую
антиэпидемиологическую работу, направленную против возникновения массовых
болезней в среде скота. Лечил он, конечно, и других домашних животных. Но
преимущественно этих. Правда, в колхозе он работал в молодые свои годы. Пока
колхоз этот не перепрофилировали под кукурузу, признав скотоводчество в нем
неперспективным и низачем никому не нужным. Естественно, уважаемая должность
ветеринарного фельдшера была правлением колхоза упразднена за полной,
абсолютной и окончательной ненадобностью, потому что кукуруза в
квалифицированной ветеринарной помощи не нуждается. А потом, по прошествии
неумолимого времени, и сам колхоз свое существование прекратил и был
переименован в совхоз с новыми прогрессивными функциями и задачами
общегосударственного значения и масштаба.
Но Петровичу это было уже безразлично. Он к тому историческому периоду
обрел свое постоянное рабочее место в жизни. Хотя и не сразу оно ему далось.
Потому что тогда в городе устроиться на работу в ветеринарное лечебное
учреждение человеку с улицы и из деревни было не так-то легко и просто. Да и
не был Петрович специалистом по кошкам, собакам, хомякам и прочей
бесполезной живности. Которую в городских домах и квартирах держали для
баловства и любви, и больше ни для чего. Он же по свиньям и коровам в
основном серьезно специализировался, ну и еще иногда по лошадям и козам. В
городских же лечебницах таких животных практически лечить не приходилось.
Там скорее попугая или обезьяну могли принести для излечения. А то и
крокодила какого-нибудь экзотического или черепаху земноводную. В городе же
много самых разных людей живет, и причуды у них бывают самые разные.
В общем, Петрович помытарился, можно сказать, без любимой работы. Даже
в цирк заходил на предмет трудоустройства. Хотя в цирке и вовсе надо было
уметь лечить слонов, тигров и прочих моржей с удавами. То есть легко понять,
в каком он находился трудном и почти что безвыходном положении. Он даже
готов был бросить свою профессию, сменив ее на какую угодно иную, потому что
жить ему было как-то нужно и, значит, нужно было что-либо есть и пить - хотя
бы не регулярно, а время от времени и от случая к случаю.
Какие-то недели и месяцы питался Петрович заготовленными ранее, на
прежней своей должности, запасами, состоящими из всевозможных круп, муки,
картофеля и тому подобных пищепродуктов. А потом запасы естественным образом
подошли к концу, и питаться Петровичу стало что называется нечем.
Так же, как сейчас в общем-то нечем питаться всем этим многочисленным,
бессчетным собакам и кошкам. Но они все равно живут у Петровича в доме и во
дворе, и в сарае, и не уходят от него никуда, а если и уходят, то не
надолго, а чтобы добыть себе пищу - хотя бы в самом минимальном, необходимом
для их собачьей и кошачьей жизни количестве. И летом они это делали довольно
легко, так как чего-чего, а помоек различных в городе достаточно, да и
Петрович летом кормил их как-то из своих побочных заработков. А зимой он жил
скупо, на одну свою пенсию, которую и выплачивали-то через пень-колоду, без
положенной регулярности, а о размерах ее и говорить зря - потому что зимой
Петровичу нечем было подработать - в связи с тем, что зимы в их местах
бывали снежными, хотя и короткими, но бывали и морозными. Подработка же
Петровича заключалась в продаже газет на улицах и в сборе на тех же самых