"Александр Хургин. Сквер" - читать интересную книгу автора

по радио "Свобода" и получил незначительную литпремию в валюте. И все.
Писать я перестал. Абсолютно и окончательно. С момента первой публикации я
не написал ни одной страницы, ни одной строчки. Ни хорошей, ни плохой -
никакой. Я просто не мог себе представить, о чем бы таком еще написать, а
прочтя как-то свои рассказы, я не почувствовал, что они мои. Это были вполне
чужие, не знакомые мне тексты. И никакого отклика во мне и никакой гордости
за себя - их написавшего - я не ощутил, притом, что ощутить честно старался
и пробовал, и даже безрезультатно себя уговаривал- ощутить.
С год мои литпроизведения и литуспехи еще повспоминали во всяких
обзорах и статьях, а потом, понятное дело, забыли о моем лишнем для
литературы существовании навсегда. Почему так произошло, зачем мне были даны
какие-то способности и возможности, я так и не понял. А даны же они явно
были. Если судить по реакции специалистов от литпроцесса. Я думаю, они мне
по ошибке перепали. Вместо кого-то другого. А потом тот, кто ошибся, ошибку
свою обнаружил, признал, осознал и исправил не словом, но делом.
В общем, удача еще, что человек я неприхотливый и нетщеславный.
И вместо того, чтобы страдать, и мучить себя, и пить по поводу горя
водку, я стал производить всяческую халтуру - что-то такое оформлять, что-то
рисовать и писать красками - то есть я выполнял работу художника-оформителя
везде, где только она подворачивалась, - в том числе и в частной фирме
"Последний путь". А теперь, как уже было сказано, я стою на улице в сквере.
И мне открыто завидует мой бывший декан. Приходит ко мне и завидует.
Потому что ему теперь зарплату не платят месяцами и полугодиями, а я,
производя разные побрякушки, продаю их за наличные деньги в качестве изделий
народного промысла - выдавая за предметы роскоши первой необходимости.
Врать, что их очень хорошо покупают люди, я не буду, но и сказать, что не
покупают,
- тоже не могу. Как-то же я на это живу. Как живу - вопрос отдельно
стоящий. И, думаю, от многого зависящий.
Я, если брать за основу народную древнюю мудрость, вообще живу зря и
напрасно. У меня - куда ни кинь, всюду "не". Сына я не родил - раз, дерева
не посадил - два, дома не построил - три. И если дерево еще можно при
большом желании где-то взять и где-то посадить, то дом мне не построить
никогда и ни за что. Я всю жизнь так и проживу в квартире, полученной моими
родителями на социалистическом производстве давным-давно в порядке общей
очереди. Уже потому проживу, что никакой дом мне не нужен и квартира меня
вполне устраивает по всем показателям. Разве что меня не вполне устраивают
муравьи. Которые живут вместе со мной в квартире, разрушая ее изнутри,
поедая клей под кафелем и обоями и все съестное - тоже медленно поедая. Но
победить их невозможно. Дом у нас никитских времен, населенный в основном
ветхими, отживающими людьми и этими самыми мелкими рыжими непобедимыми
муравьями. Вернее, наоборот. Муравьями и людьми.
Людей в доме живет не так уж много, а муравьям - несть, как говорится,
числа и счету. И они имеют возможность переползать из квартиры в квартиру по
щелям между панелями и по вентиляционным ходам. А старые жильцы к муравьям
привыкли и притерпелись, и уже не обращают внимания на то, что муравьи живут
и в хлебе, и в сахаре, и в холодильнике, и везде. Они говорят - это ж не
тараканы и не клопы, а всего лишь муравьи. Причем мелкие, незначительные и
очень трудолюбивые. Так что пока не произойдет в нашем доме естественная
смена поколений, муравьи будут в нем жить и здравствовать. Да и когда