"Дина Калиновская. О, суббота! (Повесть, ж."Дружба Народов" 1980 N 8)" - читать интересную книгу автора

послушать последние известия из Москвы или литературную передачу из Киева.
А Рива тем временем особым составом протирала до бриллиантового блеска
стеклышки серванта, другим составом кафельную печь, третьим бронзовую
ручку двери, тыкала шваброй по крашеному полу во все закутки, заставляла
поднимать ноги, двигать стул, расстилала коврики, поправляла загнувшуюся
салфетку на серванте, наконец, окидывала комнату долгим взглядом, обходя
им оплывшего, как свечной огарок, мужа, и Саул Исаакович скрипел стулом,
придвигал его ближе к тумбе с приемником, старался занять как можно меньше
места в ее комнате, по которой всегда по утрам гарцевало солнце.
- Налюбоваться не можешь? - не выдерживал он.
- Сиди! Сиди! Тебя не касается!-устало отвечала она и уходила на кухню
мыть особым составом посуду и готовить обед.
- Ой, Ревекка, Ревекка!.. Ой, Рива!.. - вздыхал он вслед, но она не
прислушивалась к его философским вздохам.
Если Ревекка не посылала его в магазин, Саул Исаакович оставался у
приемника или усаживался перед окном и радовался тому, что в их дом
недавно провели центральное отопление, спускаться в сарай за углем и
дровами не нужно будет больше никогда, что высокую печь крупного
"берлинского" кафеля можно сломать и выбросить- освободить угол, что
открыта форточка, свежий запах улицы смешивается с запахами только что
убранной комнаты. Он просматривал сначала "Правду", затем местную газету,
он соображал, какой сегодня будет обед и к которой из дочерей - старшей,
Асе, или младшей, Аде - захочется поехать вечером если захочется. А если
не захочется, то куда пойти - в парк, послушать, что говорят в лектории о
политике, или же на трамвайную остановку встречать и провожать трамваи с
нарядной вечерней публикой. Так в юности в Кодыме они встречали и
провожали поезда на станции, где вся их компания толклась вечерами,
завидуя таинственному счастью едущих.
- Так ты слышишь, Суля? У меня новость, и какая! - все-таки
упорствовала Маня.
- Ну?
Его не интересовали никакие новости. Даже напротив. Из-за какой-то
копеечной новости-слово за слово-можно и не получить привычной и
необходимой порции облегчительного: "Ну, как там твоя цидрейте?" По
Маниному лучезарному лицу он понял, что так и будет.
- Знаешь, кто приезжает?
- Ну?
- Никогда не угадаешь!
- То есть?
- Гришка! Гришка!-как глухому, в самое лицо крикнула Маня.
- И еще кто?
Он иронизировал. А между тем его губы сами растянулись к ушам, и
знаменитая, почти всеми забытая улыбка с неправдоподобными зубами,
которыми бог наградил всю их породу, с добродушным бешенством в глазах,
которым владел на всем свете только он один, та самая улыбка, ради которой
не только Ревекка, но и все ее сестры надевали лучшие платья, когда он в
Кодыме приходил к ним в палисадник, эта улыбка на уже утратившем мужские
решительные оттенки лице приоткрыла другое лицо, лицо человека, твердо
знающего, что лучшее впереди.
"Как редко улыбается мой брат,-обласкала Саула Исааковича сестра