"Анатолий Ким. Мое прошлое (Повесть)" - читать интересную книгу автора

маленького, но непреклонного сердца я продолжал ходить в школу по той же
дороге, где меня ожидали позор, унижение и боль. Уже заранее, издали увидев
длинную, нескладную фигуру своего мучителя, я принимался рыдать от
бессильной ярости, но все равно шел ему навстречу... Ну что я хотел этим
доказать? И кому? А мучитель с нескрываемой радостью на лице поджидал меня и
с удовольствием принимался за свое дело.
Алексей был добр и что-то знал такое, чего не знал я. Впоследствии мне не
раз хотелось снова встретиться с ним и поговорить. Но это было невозможно -
я услышал от одного человека, который в те далекие годы тоже знал слепого
певца, что Алексей вскоре погиб. Он переходил улицу, со своим баяном на
плече, как всегда без палочки, высоко подняв голову и как бы доверчиво глядя
в небо, и его сбил мчавшийся по дороге грузовик.
Летом наши родители вернулись с Камчатки на материк, отработав свои
договорные три года. Встреча наша состоялась в доме лектора Пака, там отец
должен был пожить с семьей в ожидании назначения на новое место. Когда мы в
этот день подошли с сестрой к старому деревянному дому, на первом этаже
которого жили Паки, и с улицы увидели в раскрытое окно отца и мать, с нами
что-то случилось. Я помню только, что, отчаянно вскрикнув, кинулся с улицы
прямо к окну, вмиг перелетел через высокий подоконник и с громкими рыданиями
упал в объятия отца. Тот же путь через подоконник совершила и сестра, хотя
входная дверь в дом находилась рядом, в пяти шагах... Кажется, я впервые
тогда увидел слезы на глазах отца.
Вскоре он получил назначение преподавать русский язык и литературу в
сельской школе, в Вяземском районе. Место это было в глухом таежном углу,
недалеко от реки Уссури, и деревня, в которой нам предстояло жить, носила
необычное для российских деревень и весьма привлекательное название -
Роскошь.
Роскошь
Деревня с прелестным названием Роскошь была расположена в двух километрах от
станции железной дороги среди лесистых сопок Уссурийского края. Это была
обычная бедная русская деревня, бревенчатая, под тесовыми крышами, с убогими
сараями и крошечными банями. Чему обязана она столь великолепным названием -
неизвестно. Разве что тайга, роскошная уссурийская тайга, сохранившаяся к
тому времени во всей своей девственной красоте и силе, со всяким диким
зверьем: кабанами, изюбрями, тиграми и медведями, тьмою всякой красной дичи,
с изобилием грибов, ягод и орехов - тайга, и живность в ней, и необычайно
красивые окрестности деревни могли дать ей это название, звучавшее без
всякой иронии и самоиздевки.
Как и все деревни, Роскошь была населена крестьянами, работавшими почти
бесплатно на государство, и вся жизненная надежда их была связана лишь с
тем, что давали приусадебные участки. На них в основном выращивали картошку,
которая рождалась в тех краях очень хорошо; картошкой питались и сами
жители, ею кормили домашний скот, свиней и птицу.
В сентябре, когда начались занятия, классы нашей семилетней школы в деревне
оказались пусты - вся округа начала уборку картофеля, и дети принимали в ней
участие наравне с родителями. Когда после уборки, через пару недель, ученики
начали появляться в школе, вид у них был изможденный, руки у всех были черны
от земли, покрыты темными, кровоточащими трещинами, и на ладонях блестели
твердые роговые мозоли. Но, несмотря на усталость, крестьянские дети, мои
новые друзья-приятели, с довольным видом сообщали друг другу, сколько мешков