"Анатолий Ким. Казак Давлет" - читать интересную книгу автора

был не Нью-Йорк, а Лиссабон, и я сидел в кругу своих приятелей за столиком
уличного кафе, пил пиво и ел мясо морских улиток.
- Я не знаю, который из них, - говорил казак Давлет, указывая на
компанию цветных. - Дело в том, что каждый раз, когда человек кого-нибудь
убивает, он убивает сам себя.
- Не надо показывать на них рукой, - вполголоса произнесла она, стро-го
взглянув на него синими глазами. - Они этого не любят, у тебя могут быть
неприятности.
- Ничего, - отмахнулся он потухшей сигаретой, затем выкинул окурок в
сухой фонтан. - После того, что я узнал во сне сегодня утром, мне уже ничего
не страшно.
Высоченный негр в открытой майке и апельсиновых шортах встал из-за
столика и, сопровождаемый веселыми возгласами приятелей, двинулся в
направлении фонтана, лениво приволакивая ноги в огромных пестрых кедах без
шнуровки. Это был я, который подходил к казаку Давлету, чтобы разделаться с
ним. Мне было весело с моими глыбами черных мускулов на плечах, с кулаками
величиною с кувалду каждый, и я скалил мокрые белые зубы, на ходу
оглядываясь в сторону подзадоривающих меня дружков.
Неизвестно, чем бы все кончилось на сей раз для казака Давлета, но тут
как по заказу явился из переулка, выходящего на площадь, полицейский в
заломленной фуражке, с пистолетом на бедре. Остановившись недалеко от
фонтана, он сложил руки за спиною и стал демонстративно наблюдать за
негритянским парнем. Тот остановился, оскалился в улыбке еще шире, чем
раньше, затем далеко отставил свой обтянутый оранжевыми шортами зад и сделал
немыслимое движение какого-то танца. Полицейский, однако, даже не улыбнулся,
в упор глядя на него. Тогда парень повернулся и, все так же приволакивая
огромные кеды без шнурков, вернулся назад к своей ком-пании.
Женщина живо соскочила с фонтанной стенки и, схватив за руку казака
Давлета, повлекла его за собою. И он, на две головы выше нее, послушно
следовал за нею, - я проводил их своим пристальным полицейским взгля-дом,
пока они шли в сторону переулка. И мне подумалось не без самодо-вольства: не
заявись я вовремя, этот черномазый мог бы натворить бед. Скверный парень. А
я всегда при исполнении долга. У меня нюх на преступления: уж сколько раз
бывало, что я появлялся как раз вовремя, чтобы пресечь опасные действия...
Мне поверх голов снующей по краю площади толпы был виден аккуратно
выстриженный американский затылок удалявшегося казака Давлета.
Они шли по запутанным улицам древней португальской столицы, и он не
знал, куда они идут. Разговаривали самым странным образом: он говорил
по-русски, она по-английски, она не понимала его и не тяготилась, видимо,
этим обстоятельством, а он и не старался, чтобы женщина его понимала.
- Мне кажется, моя голубушка, что я раза четыре уже появлялся на этом
свете, и каждый раз меня убивали. И всегда ножом: то в спину, то в живот и
ни разу не попали прямо в сердце.
- У тебя, оказывается, совсем маленькая рука, почти как у меня, -
говорила она. - А сам ты вон какой громила. И кожа на ладонях твоих
совершенно гладкая, нежная, как у женщины. Ну как мужчине можно иметь такие
мягкие руки?
- Я же тебе сказал, что я детский писатель. А насчет рук вот что скажу.
Здоровался я как-то с одним профессиональным боксером-тяжеловесом. Так
вот, ручка-то у него была понежнее, чем у меня...