"Анатолий Ким. Соловьиное эхо" - читать интересную книгу автора

- Мой дорогой! Жизнь одного человека в общей книге человечества - всего
лишь одна строчка. А может быть, лишь полстрочки, в конце стоит
многоточие... - важно начал было Отто Мейснер, но тут звезда, мерцавшая у
самого края синего окна в кроне яблони, выскользнула за его пределы, и
магистр поднялся, вышел из-под дерева, желая продолжить разговор с
златоволосым внуком.

Но, выйдя на открытое место и подняв глаза к небу, он увидел в нем
такое множество близко замерших огненных крупинок, что уже не смог различить
среди них своего собеседника. Огромным было небесное сферическое зеркало, в
котором отражалось кроме всего прочего и прошлое, и будущее магистра
философии, - в глубине сводчатой полусферы ночи это выглядело как одна из
самых отдаленных мерцающих пылинок безвестной туманности. Пожалуй, следы
всех человеческих судеб отразились в этом зеркале, но само оно осталось
таким же по виду, каким узрел его еще первый овечий пастырь на Земле. Те же
звезды и созвездия: Вега, Лебедь... и тот же едва различимый вселенский
шорох, исходящий от мгновений их рождения, мерцающей жизни и гибели. Отто
Мейснер смиренно потупился и достал второй плед. Он решил полежать на траве,
глядя снизу вверх на знакомые звезды и планеты.
Под густой низкой кроной яблони воздух теперь стал прохладнее и гуще,
чем на открытом пространстве, согреваемом отсветом стольких огней, - или то
показалось ему? - но он пожалел в душе, что не выбрал место для ночлега жены
посреди лужайки.
Он устроился на земле, завернув один край одеяла под себя. Со стороны
реки, движение вод которой и ночная жизнь ощущались издали как неразборчивый
влажный плеск прибрежных волн и звучные удары рыб, тянуло свежим ветерком,
который разгонял комаров и мошкару. Магистр лежал на траве, влажной от
вечерней росы, и в упор рассматривал чистое ночное небо, величественно
развернувшееся перед ним. Кривой полумесяц ушел вправо от Млечного Пути, и
влево от него располагались звезды крупные, отчетливые в незамутненной
ночной синеве. Отто Мейснер ясно видел, что одни светила находятся гораздо
ближе других, и в том открылась для него новизна в старой картине ночного
неба: впервые магистр философии чувственно познал объемность небесной сферы.
Он принялся, как в детстве, считать звездочки, начиная от туманного края
Млечного Пути, но вскоре почувствовал, что не может сосредоточиться на этом
невинном занятии. И мысли его унеслись к грядущим событиям.
Добравшись до Байкала и все выяснив насчет омуля, далее надо было ему
взять левее и проследовать в Тувинскую страну, где встретиться с
англичанином-промышленником мистером Джошуа Стаббсом, концессионером по
добыче местного асбеста. Там Отто Мейснеру надлежало проверить самому, так
ли велики запасы этого минерала и действительно ли волокна их достигают
двадцати сантиметров в длину. После переговоров со Стаббсом можно было уже
самыми кратчайшими путями выбираться к Европе и выйти на Волгу. Дальнейшее
предписание от деда он получит в городе В. от торговца пшеницей Гарцайма...
Итак, необходимо еще проплыть вверх по Амуру, добраться затем до железной
дороги и по ней доехать сначала до Читы...
Размышляя об этом, магистр разглядывал огнеликое небо, порою закрывал
глаза и тихо задремывал - и вдруг приходил в себя, и удивлялся тому, что
оказался здесь, на земле, в мокрой траве, лицом к небу, и вспоминал, что это
длится его первая брачная ночь и недалеко спит под деревом его жена. И