"Анатолий Ким. Соловьиное эхо" - читать интересную книгу автора

В Чите магистр посетил доверенное лицо деда, владельца пушных факторий,
некоего Ридера, и был встречен с большим радушием. Сын Ридера, ровесник
магистра, молодой коммерсант, чудесно играющий на кларнете, полюбил Отто
Мейснера, словно брата, и проникся глубоким уважением к его экзотической
жене. Он все устроил так, чтобы пребывание молодой четы в городе было
приятным. Отто Мейснер и Ольга провели в Чите лучшее в своей совместной
жизни время. Ольгу тотчас по прибытии нарядили в самое модное европейское
платье, ввели в местное общество негоциантов и промышленников, и она живо
научилась вальсировать, подавать руку для поцелуя, сидеть с обнаженными
плечами среди мирного стада чужих благовоспитанных мужчин - словом, блистать
в обществе.
Незаметно прошли дни и недели, наполненные смехом, счастьем, веселыми
развлечениями, мелодиями Глюка и Шопена, которые наигрывал им в полумраке
нарочно затемненной комнаты грустный и кроткий Ридер-младший. А к Рождеству
выяснилось, что все это счастье имело определенный смысл для Ольги, потому
что в результате всего она оказалась носительницей еще одной жизни в себе.
Довольный, словно бы захмелевший, Отто Мейснер выглядел теперь намного
беспечней, чем раньше. Он решил остаться в городе до рождения ребенка и на
то запросил разрешения у деда, которому в этом же письме рассказал наконец
всю историю своего неожиданного бракосочетания. Не скоро пришел от Фридриха
Мейснера ответ, в котором сдержанно и чопорно дед приносил свои поздравления
внуку и невестке. Но затем напомнил, что, кроме личного счастья, человек не
должен забывать о своих обязанностях, о жажде познаний, ради чего
отправляется порою в очень долгое и нелегкое путешествие. И поэтому, что бы
там ни было, Отто Мейснеру надлежит скорее перебраться в город Иркутск,
поближе к байкальскому омулю, а также серьезно задуматься о поездке в
Тувинскую страну к мистеру Джошуа Стаббсу. Каким образом решит внук
выполнить возложенные на него обязанности, дело вольное, "но я надеюсь, что
это ни в коей мере не отразится на покое и благополучии моей дорогой
невестки", значилось в ровных, отчетливых строчках дедова послания. К концу
письма появлялась некоторая взволнованная кривизна строк, и старый Мейснер
рассказывал внуку, что вынужден был прекратить визиты в гостеприимный дом
известного им обоим барона Икс, куда он ходил с удовольствием, чувствуя себя
одиноким после отъезда внука. "Дело в том, - писал дед, - что мне было
весьма приятно передавать от своего имени приветы моему другу Икс, баронессе
Софье и милейшей Ингрид Икс..." И далее уже вполне твердым и
целеустремленным почерком было написано, что человек, конечно, волен
поступать, как подскажут ему совесть и разум, и что деньги для дальнейшего
делового путешествия будут переведены в Иркутский банк...
В Иркутске и родила весною Ольга своего первенца. Магистру ни до
рождения сына, ни тем более после этого события так и не выпало времени
посетить байкальские промыслы по добыче омуля. Нелегкое положение роженицы,
болезни малыша и сопутствующие всему этому тревоги и дела требовали
постоянного присутствия мужа возле жены, так что вся добыча уникальной рыбы
была оставлена в руках местных промысловиков в ее прежнем стихийном и
несиндицированном состоянии. На что Фридрих Мейснер ответил из-за тридевяти
земель письмом, в котором, в частности, высказал следующее:
"Возможно, я уже настолько стар, что в жизненных принципах своих
проявляю некоторую косность. Но именно в силу этой своей старческой